Каждая колдунья Межгорья, даже самая молоденькая, даже доставленная в столицу, в славный город Дан, из глуши, издалека, с самой дальней границы (как вот сама Ефимия) знала, что и указ короля Игнатия, и крутые меры преподобного Астафия продиктованы никем иным, как королевой Мариам, злокозненной бахристанкой. Королева колдуний боялась. И ненавидела.
Колдуньи же королеву Мариам не боялись и не любили.
4.
Рыбный рынок, названный так потому, что прежде здесь торговали исключительно рыбой, теперь же — чем только душа ни пожелает, в этот предпраздничный день был полон. В праздники в Дане торговля была запрещена.
Ефимия, вырывая локоть из руки брата Дамяна — юный монах все норовил поддержать старуху под локоток, — прошлась меж возами, приглядываясь к товару и прислушиваясь к разговорам. Товар был разнообразный: торговали дровами; мороженой, вяленой и копченой рыбой; мясом: солониной и свежиной; птицей, живой и битой; капустой, свежей и квашеной; мерзлой морковью. Торговали соленьями, сластями, сухими грибами и травами, пряностями и приправами. Торговали тканями, готовым платьем, кожами, сапогами, лаптями и валенками, вениками просяными и дубовыми, ложками, вырезанными из мягкого дерева липы, и много чем еще.
В сторонке, не на возах, а прямо на снегу стояли большие короба с подаянием для нищих: подгнившими овощами, ношеной одеждой и обувью, и даже ящик с мерзлой птицей, тощей, а иногда и вонючей. Доброхотные даяния на пропитание и содержание нищих собирали бичующие братья, они же ведали и распределением благ: возле коробов, приплясывая на утоптанном снегу и похлопывая себя по бокам, мерзли три монашка из молоденьких. Дамян углядел их, замахал рукой, закивал головой, узнав в них знакомцев. Ефимия быстро юркнула в проулок.
В проулке снег был чистый, пушистый, нетоптаный. Ефимия поморщилась. Здесь Дамян легко найдет ее, и спрятаться негде. Будь Дамян кем-нибудь другим, а не монахом ордена бичующих братьев, Ефимия бы не беспокоилась, отвела бы глаза, заморочила голову. Но бичующие братья чуяли колдовство, как собаки чуют след зайца, и Дамян нашел бы колдующую Ефимию даже и зажмурившись.
Ефимия, увязая в сугробах, пошла вдоль стены. Может быть, повезет, может быть, Дамян, заболтавшись со знакомыми монахами, не сразу обнаружит ее исчезновение, и Ефимия успеет выйти на параллельную улицу.
Успела.
Улица была широкой и многолюдной, и служила продолжением рынка, только здесь не было возов, а торговали вразнос, кто чем, в основном ношеным платьем. Ефимия смешалась с толпой, потолклась немного, послушала разговоры. Ничего интересного она не услышала.