Красная крепость была обнесена стенами с трех сторон. С четвертой стороны, там, где был задний двор и размещались кожевня, красильня, кузня и амбары с зерном, стены не было — только невысокая ограда, потому что с этой стороны скала обрывалась отвесно в пропасть, глубоко внизу шумела Каменка, огибавшая гору. Ущелье здесь было не очень широким, и противоположный его берег был пологим и низким, гораздо ниже Красной горы.
Когда Аник, путаясь в юбке, прибежала на задний двор, Варо там не было. Дружинники столпились у невысокого ограждения, сложенного из неотесанных камней, и смотрели вниз.
— Где он? — закричала Аник, подбегая, — где Варо?
— Там, — ответил один из дружинников, указывая на дно ущелья, — не успели его удержать, дочь князя. Влетел на двор, послал коня в прыжок — и тот прыгнул, даже не раздумывая. Ах, конь, что за конь!.. За такого коня в старину княжества отдавали!.. Не думаю, чтобы князь позволил его резать.
— Прирезали бы и съели, — возразил другой дружинник, постарше, имя ему было Давид. — Все равно бы издох, кормить же нечем…
— Вэй, Варо, вэй… — заплакала Аник.
— Не плачь, дочь князя, — сказал Давид, — может, так для них лучше, вместе… А то ни мальцу жизни не было, слепому, ни коню.
15.
Потом Кена рассказал Аник, что в старину, еще во времена междоусобья, через ущелье перепрыгнул конь с всадником, посланный тогдашним князем за помощью в Твердыню — князья дома Варгиза всегда хранили верность законному правителю.
— Но это было летом, и конь был сытый, не то, что кожа да кости, как наши, и всадник был зрячий… Этот же без седла, и слепой… И зима, снег… Следов на той стороне не видели?
— Я и не посмотрела туда, — со вздохом сказала Аник.
— Да нет, мело ведь как, не разглядишь… — сам себе ответил Кена. — Сам на смерть пошел, и коня погубил. А столько мяса — кому-нибудь, может быть жизнь бы спас его конь, когда голод начнется…
— За что ты его не любишь… не любил? — спросила Аник. — Ты ведь с самого первого дня на него смотрел…
— Вэ, я смотрел! А как он на тебя смотрел, дочь князя — как кот на кусок мяса, который хочет стащить, и знает, что стащит, как только хозяйка отвернется. Нет, дочь князя, недоброе у него было на уме, хоть и мальчик совсем был. Не говорил он тебе ничего такого, что хочет на тебе жениться, что любит тебя?
— Может и говорил, может и нет, — всхлипнув, ответила Аник. — Тебе-то что?
— А то, что если он тебе про любовь говорил, то это все вранье. Он хотел на тебе жениться — не сейчас, конечно, а когда пришло бы твое время. Князем стать хотел через тебя.