Рассыльный стал зычно выкрикивать имена тяжущихся. Когда он назвал имя ответчика, бедный дедушка Колю вздрогнул так, словно его ударили костылем по голове. Он как раз наклонился, чтобы соскоблить бритвой грязь, налипшую на портянки. Услыхав свое имя, он выпустил из руки бритву и, не будь та привязана веревкой к поясу, она, конечно, потерялась бы, но тут повисла, болтаясь во все стороны.
Дедушка Колю переставил свою левую ногу и, опираясь на посошок, зашагал по дощатому полу. Как осторожно он ни ступал, появление его в зале не обошлось без шума. Взглянув на судью, дедушка Колю почувствовал на лбу испарину.
Сквозь синие очки Виловский окинул грозным взглядом всю фигуру ответчика.
Дедушка Колю сложил руки на посошке и, склонив голову, оперся на них подбородком.
Бай Божил бегал взглядом по сторонам, шепча что-то на ухо батюшке.
Его преподобие крутил свой пушистый правый ус, кидая на дедушку Колю злобные взгляды, шевелил губами и ворчал себе под нос:
— Вера его… поганая!
Один из сврачевских чорбаджиев разглядывал узоры на потолке, другой — желтые пуговицы и лысую голову рассыльного, видимо, стараясь разгадать, какова роль последнего: участвует ли он в вынесении приговора, или в его обязанность входит только избивать, сажать в тюрьму и вешать осужденных. Третий крестьянин не без удивления смотрел на покрывавшее судейский стол красное сукно.
Полусонный голос судьи заставил присутствующих очнуться. В зале воцарилась тишина. Судья приступил к разбору дела.
— Мельник Колю кто здесь?
— Я, — откликнулся дедушка Колю и сделал полукруг левой ногой, чтобы подойти поближе.
— Как тебя зовут?
Дедушка Колю раскрыл рот в недоумении.
— Как тебя зовут?
— Меня?
— Кого же еще?.. Ведь я тебя спрашиваю…
— Да Колю зовут, господин. Ты же сам меня по имени назвал.
— Фамилия твоя?
— Спасибо, здорова, господин. Известно: жена, ребятишки… Голодненько живем, конечно, да бог милостив… А у тебя, господин, тоже хозяйка есть? И деток господь послал? И все в добром здоровье?
— Отца, отца твоего как звать?
— А-а, так, так, понял. Пене звали его, господин.
— Значит, ты Колю Пенев?
— И прежде Колю Пеневым звали, и теперь так зовут. Да тебе видней, господин. Ты лучше знаешь, что к чему.
— Сколько лет?
— Эх, господин, почем я знаю?.. Когда их было считать-то, годы эти!.. Погляди на меня, да пиши… Тетушка Митра говорит, что я родился в черный вторник, когда было большое половодье и наши на гору уходили, чтобы не утонуть… Да разве я помню, сколько с тех пор прошло?.. Может, пятьдесят, может, шестьдесят, а может, и побольше!..