Сидим себе — вдруг флейта царапнула слух несколькими фальшивыми нотами, и, одновременно сфальшивил весь оркестр. В то же мгновение Стувенчо, громко засмеявшись, воскликнул:
— Ну и шельма Отелло! Шут гороховый. Поглядите!
Обернулись мы вдвоем с Сенатором — и что же видим? Этот черт Отелло! И как ему только приходят в голову такие штуки! Оказывается, он тихонько поднялся, взял кусочек лимона, незаметно для других жестами привлек издали внимание флейтистки и давай дразнить ее, вызывать у нее оскомину лимонным соком. Ну, понятное дело, девочка молоденькая, захотелось ей кисленького, в рот набрались слюнки, челюсти свело — попробуй тут играй на флейте! Ха-ха-ха…
Оркестр умолк. С улицы донесся крик мальчишки:
— Новые газеты! «Народное величие»!
Что? «Народное величие»? Этого еще не хватало!
Не успев отхохотаться по поводу проделки с лимоном, мы засмеялись снова. Тут как раз подоспел Гедрос.
— А, Гедросг здравствуй! Садись! Винца хочешь?
— Отелло, здравствуй, здравствуй, мой птенчик. Вытри носик, — стал нежничать всегда весело настроенный Гедрос.
— Гедрос, что это за газета, о которой сейчас кричат?
— Как? Вы разве не слыхали о газете бай Ганю Балканского?
— Ты шутишь?
— Серьезно вам говорю. Ганю Балканский — редактор-издатель газеты «Народное величие»… Это целая история. Неужели вы не знаете?
— Да ты на самом деле серьезно?
— Серьезно, братцы. Постойте, сейчас расскажу. Сегодня мне все подробно сообщили, и я передаю так, как будто был очевидцем.
Мы велели закрыть двери внутреннего зала, и Гедрос начал. Вот что он нам рассказал:
— У бай Ганю было собрание. Присутствовали все: сам хозяин, Гочоолу, Дочоолу и Данко Харсызин. Стали раздумывать, какое бы затеять предприятие, чтобы извлечь как можно большую выгоду из положения.
— Надо и нам хоть по зернышку клюнуть, — сказал бай Ганю. — А то патриотизм всухомятку — одна брехня. Скажите как, по-вашему? На каком нынче деле можно лучше разжиться? Ну-ка, Гочоолу, что ты скажешь?
— Я-то? Я тебе, бай Ганю, по-прежнему скажу: надо открыть русский трактир.
— Что?!
— Русский трактир открыть, — решительно, серьезно повторил Гочоолу.
— Это что же? Опять лицом к Матушке?
— Погоди. Тут не в Матушке дело, а в том, куда ветер дует…
— Где? В башке в твоей?
— В Болгарии. Только дурак не воспользуется. Самое сейчас время — трактир. Я послонялся по России, разбираюсь маленько. Трактир с двумя отделениями: для дворян и для мужиков.
— Да где же у нас мужики? — спросил с недоумением бай Ганю.
— Что ж; по-твоему, выходит, мы все — дворяне?
— Ну ладно. Дальше?
— А дальше музыку устроим, орган… Ты, наверно, видел, бай Ганю?