— Мне ли не видать! — надменно промолвил господин Балканский.
— Правильно. Орган, ну и — понятное дело — чай. Наймем десяток ребят, только не черноглазых, а чтоб на русских были похожи. Обрядим их в сапоги, в рубахи красные, подстрижем по-казацки — вот тебе и трактир! Выпишем русских газет… Водка, закуска, вывеска над дверями: «Русский трактир» — и дело в шляпе! А?
— Не одобряю! — воскликнул торжественно Дочоолу. — Не одобряю! Уж ежели ждать барыша от ветра, который подул, так лучше открыть фабрику кваса[46]…
— Эка хватил! — засмеялся Данко Харсызин. — Уж не пекарню ли собственную?
— Нет, милый… Я насчет русского кваса речь веду. Это такая штука, как бы сказать… вроде воды грушевой либо бузы…
— Славное дело! Бузой заниматься, — обиделся Харсызин.
— Да ведь, братец, не в напитке дело, а в названии. Только скажи: «Русский квас!» — так и кинутся. Слыхал, что нынче французы делают: деньгу огребают, деньгу. Шутка ли?
— Чепуха. Ну его — квас этот! — объявил с досадой Данко.
— Так чего же тебе? — сердито спросил Дочоолу. — Скажи — послушаем.
— Давайте оснуем банк! — вымолвил Данко Харсызин.
— Ты дурак!
— Почему такое?
— Не ругайтесь, — вмешался бай Ганю.
— Почему я дурак? — не унимался рассерженный Данко, меча свирепые взгляды в Дочоолу.
— Да замолчи ты и сядь. Объясни, зачем нам банк?
— Прежде пускай он скажет, почему я дурак.
— Банк ему подавай! Да нам этой каши ввек не расхлебать, — проворчал себе в усы Дочоолу, смущенный яростными взглядами и угрожающим тоном Данко. — Банк — это тебе не каша.
— Понятно, каша! — заревел Харсызин.
— Как так каша? При чем тут каша? — ощерился Дочоолу.
— Замолчите вы! Нешто мы для того собрались? — остановил их бай Ганю. — Дочоолу, сядь на место.
— А при чем тут каша?
Слово за слово — и пошло! Данко Харсызин — вы ведь его знаете — всегда лезет в драку, да и Дочоолу не робкого десятка. Непременно друг дружку покалечили бы. Да бай Ганю кое-как их утихомирил. Данко сел на место и начал излагать свой проект основания банка.
— Это очень просто: выпустим на пять — десять миллионов акций, соберем денег и — тому взаймы, этому взаймы — под хороший процент, понятно, — торговцам, общинам, а правительству туго придется — и ему миллион-другой. Так-то! А в уставе напишем: половина прибылей — нам, половина — акционерам. Особ-статья: акций наберем, а деньги либо вложим, либо нет. Ты, бай, Ганю, человек влиятельный: стукнешь в две-три двери и — готово!
— Не по плечу тебе эта затея. Пусть кто посмекалистей возьмется, а мы потом пристроимся, — заметил бай Ганю наставительно.