— Об этом в письме ничего не сказано. Черт возьми! Кто же даст средства на обмундирование и питание ребят?..
Македонский принял таинственный вид и торжественно заявил:
— Для таких дел средства не даются, а берутся…
Владыков вопросительно посмотрел на него.
— Я не понимаю тебя.
Македонский нахмурился.
— Коли не понимаешь, значит думаешь, что я пьян и сам не знаю, что говорю.
И, засунув руки в карманы, он сел в угол и замолчал.
Обычно сразу после выпивки Македонским овладевала бурная веселость, а потом он впадал в мрачность. Таков уж был у него характер. Поэтому Владыков, не обращая внимания, продолжал разговор с Брычковым.
До позднего вечера хэши пробыли у учителя, обсуждая новый план. Протрезвившийся Македонский начал снова доказывать, что деньги не даются, а берутся, однако собеседники не пришли ни к какому решению. Владыков вскоре ушел в театр — его пригласили в ложу какие-то болгарские знакомые. Македонский и Брычков остались одни. Они еще долго разговаривали, но в конце концов Брычков заснул. Македонский все еще сидел у печки, сжимая голову руками, точно стараясь побороть в себе какую-то тяжелую мысль. Так просидел он почти до полуночи. Затем встал, внимательно посмотрел на крепко спавшего Брычкова, тихонько пожелал ему «спокойной ночи» и на цыпочках вышел.
Проснувшись наутро, Брычков с удивлением увидел, что Владыков уже одет и расхаживает по комнате с озабоченным и встревоженным видом.
— Брычков, — сказал он, подойдя к приятелю. — Этой ночью произошло неприятное событие.
— Событие?
— У меня украли всю одежду.
— Что? — взволновался Брычков. — А я ничего не слышал… Неужели всю одежду?
— Да. Вернувшись ночью, я обнаружил, что мой шкаф почти пуст. Когда ушел Македонский?
— Не знаю… я заснул.
— Это дело его рук. Клянусь, что эту кашу заварил Македонский.
Брычков даже рот разинул от удивления.
— Эдакая скотина этот сторож — спал и ничего не слышал. Представь себе, украдены не только мои, но и твои вещи.
— Значит, и меня раздели? — спросил, растерянно оглядываясь, Брычков.
— И тебя и меня. Ну что ж делать? Надо идти искать этого мошенника.
И Владыков, захватив шапку и палку, открыл дверь.
На пороге он столкнулся с Македонским.
— Доброе утро, доброе утро… Какие ранние птахи! — приветствовал он, весело и непринужденно улыбаясь.
Ни слова не отвечая, Владыков смотрел на него злобно и мрачно.
— Сегодня опять чертовски холодно, — продолжал Македонский, завязывая перед зеркалом красный платок вместо галстука.
Наконец Владыков заговорил.
— Македонский, — начал он тихо, — сегодня ночью меня обокрали.