Послушник непонимающе уставился на сочный плод.
— Но этот нечестивец осквернил кладбище и осмеял нашу веру!
— Ничего, я сейчас поправлю кресты, окроплю святой водичкой, и вся скверна уйдет. А с купцом я сам поговорю, одни боги ему судьи…
Яблоко было большим и теплым. Микол машинально, завороженный журчащим голосом настоятеля, поднес его ко рту… И увидел возле кладбищенской ограды два огрызка — совсем свеженьких, ярко белеющих под луной.
— Отец Ктиан, — прошептал паренек, озаренный страшной догадкой. — Так вы здесь давно уже стоите?! Но почему… почему вы тогда позволили колдуну учинить этот беспредел?
— Боги, сын мой, высшая сила, и проявляется она в чудесах и знамениях, — надулся от важности настоятель. — Если они захотят тебя наградить, то не осыплют золотом из тучки, а ниспошлют прибыльное дело. Если осудят — то покарают болезнью, а не спустятся с небес, дабы лично высечь розгами. Так и я, взмолившись об избавлении от чудища, поднялся с колен и узрел на кладбище конкуре… продажного колдуна. Что это, как не знак свыше?
Рыжий ехидно сделал им ручкой и, сгибаясь под тяжестью мешка, пошел к калитке. Собачонка, помедлив, нагнала его и потрусила рядом.
— А может, он вам для искуса послан был? — буркнул парнишка. — Как в пятом стихе второго свитка: «…и явился Апупию бес хвостатый и духом смрадный, и стал обольщать и уговаривать, чтоб повернул он вспять, ибо святой источник пересох и проще начерпать воды из болота»?
— Иди в келью, глупый отрок, — разозлился настоятель, отбирая у Микола яблоко, бережно обтирая о рясу и пряча в карман. — Мал ты еще — Божий промысел постигать! Утром вместо завтрака прочтешь двадцать раз молитву «О силе духа», авось разума прибавится. И чтоб никому не звука, что тут произошло! Отлучу!
* * *
Утро и два адепта наперегонки красили каменную ограду вокруг Школы Чародеев, Пифий и Травниц: первое — золотистыми лучами, вторые — известкой из ведерка. За их стараниями пристально наблюдал завкафедрой боевой магии Ксандр Перлов, и если к солнцу у него не было претензий, то адепты уже замучились промазывать каждую щелочку между камнями. Увы, единственное, в чем раскаялись воспитуемые трудом шалопаи, — это что попались на невинной, с их точки зрения, шуточке. Бойкая золотисто-рыжая девочка украдкой ткнула локтем собрата по несчастью: к воротам целеустремленно хромал насупленный парнишка лет пятнадцати, в грязной, изодранной рясе с крестом навыпуск. В одной руке гость держал тощую холщовую суму. В другой — отполированную ладонями палку.
— Чего тебе, юноша? — как можно ласковее спросил Ксандр. Маги с дайнами не шибко ладили, и давать конкурентам лишний повод для скандала не следовало. К тому же Алмит, сдавая черновик научной работы, признался, что этой ночью у него были какие-то трения с храмовниками. Небось жаловаться пришли…