За всю обратную дорогу Диего не проронил ни слова, он дремал, прислонив голову к оконному стеклу.
— Что же дальше?
Оксана переводит, что завтра Тереза должна прийти в больницу на анализ крови. Доктор оценит деятельность фолликул, овуляция должна наступить очень скоро, может быть, в ближайшее время. Учитывая, что женщина детородна, не потребуется никакой дополнительной стимуляции яичников.
— Конечно, если вы не хотите двух или трех близнецов, — обернулся к нам доктор.
Давно я так не смеялась, до слез… Мне начинал нравиться этот врач — грубоватый, прямолинейный, настоящий казак, волею судьбы обслуживающий бесплодных супругов.
Диего не смеялся. Я взяла его за руку.
Я совсем не хотела разбираться в причинах его плохого настроения, мучиться вместе с ним угрызениями совести. Меня больше волновала та женщина, мой «дом», как говорила она по-русски. Конечно, я бы оставила ей денег сверх условленной суммы… я бы присылала ей витамины и минеральные соли, магний, железо… Оплодотворение казалось мне теперь мелочью, медицинской процедурой, которая будет выполнена в считаные минуты в том самом кабинете с вышитыми занавесками.
На обратном пути доктор расслабился, разговорился. Он отвечал на все наши вопросы, в который раз твердил, чтобы мы не беспокоились. Женщина будет находиться под постоянным наблюдением, нам в Италию отправят все результаты ультразвуковых исследований и анализов, мы можем в любой момент решить, требуются ли дополнительные обследования. Советовал мне пожить на Украине последние месяцы беременности.
— Так вам не придется ничего объяснять: при желании можно сделать вид, будто вы рожали за границей. Очень важно, чтобы вы присутствовали при родах, держали руку на животе суррогатной матери, чувствовали шевеление плода. Это вам поможет, вы испытаете сильные чувства, даже недомогание. Бывает, что женщина в момент родов чувствует то же самое, что и суррогатная мать, у нее начинаются самые настоящие схватки…
Я подумала, что вот-вот начну по-настоящему жить.
Диего слушал, глядя в окно. Иногда что-то фотографировал: трактор в поле, человека на велосипеде. Он давно ничего не снимал, а сейчас фотографировал это безобразие — эти ужасные поля, это пыльное небо…
Снова показалась металлическая сетка забора с колючей проволокой, ограждающая рудник, вывески с непонятными словами. Диего через стекло сфотографировал и их. Он снова спросил, что там добывают, в этом бункере. Оксана, не поворачиваясь, едва заметно пожала плечами.
Сегодня вечером певица сменила наряд: во всем белом она походила на большое облако. Метрдотель принес икру, получил свои чаевые. Водка опустилась в желудок, развязала язык.