— Береги Лесю, Артур! Ты один с нашей заставы с ней… Ты знаешь, кто она для меня!
— Хорошо. Лаби… Я все понимаю. — Рубен поцеловал своего товарища.
Машины двинулись.
Первые автомобили-тягачи уже спускались извилистой дорогой к Днестру. А с последней еще махали руками Опенкин, Рубен и Леся.
— Вот и разлетелись как птицы! — с грустью сказал Андрей. — И это на двадцатый день войны. А где мы будем, когда армия возвратится на нашу границу?
— Вот именно! — с иронией подтвердил Оленев. — Где? Зачем уходить так далеко, Андрей?.. Дожить бы до вечера. А сейчас давай в засаду на пшеничное поле!
— Да, ребята! — очнулся лейтенант Рябчиков. — В штабе стрелковой дивизии нам приказали поджечь пшеницу, когда наши пройдут на тот берег. Стоколос и Оленев! Приказываю это сделать вам!
— Есть! — ответил Оленев.
— Ну и приказ! — вроде хотел возразить Андрей, но больше ничего не сказал.
Терентий Живица и Шмель Мукагов остались на дороге возле кукурузного поля. Лейтенант Рябчиков и старшина Колотуха с группой бойцов оседлали грейдер, который тянулся от днестровской кручи в бескрайние бессарабские степи. Андрею Стоколосу и Ивану Оленеву досталась пересекающая золотистую стену пшеницы полевая дорога.
— Что, друг Шмель? — обратился Живица к своему напарнику. — Это тебе не в фургончике сидеть со Стоколосом. Тут дела, брат, посерьезней. Это у вас лезгинку танцуют? А?
— И у нас, — ответил Мукагов и неожиданно спросил: — Слыхал? Перед самым перевалом через Кавказский хребет есть город Беслан?
— Теперь буду знать.
— Приезжай в гости! — пригласил мечтательным голосом Мукагов. — С родственниками познакомлю. Их у меня немало…
— Спасибо. А ты, Шмель, приезжай ко мне. Мое село на границе Черниговщины и Киевщины, — тяжело вздохнул Терентий. — Там уж скосили сено, растет отава…
Мукагов слушал рассеянно, все оглядывался на переправу.
— Хотя бы скорей переходили на тот берег!
Врага долго ждать не пришлось. Это была вражеская разведка на мотоциклах. Затрещал пулемет Живицы и Мукагова. Первый мотоцикл сразу же повернул с дороги в канаву и там опрокинулся. Другой, сделав круг, тоже повалился на бок. Третий мотоцикл проскочил вперед. Но короткая очередь остановила и его. С коляски мотоцикла выскочили два солдата, поползли к придорожной канаве и стали отстреливаться.
Мукагов оглянулся: «Прошли наши?..»
— Да скорее! Идут, как ишак под гору! — выкрикнул он, будто красноармейцы, которые направлялись к переправе, могли его услышать.
— Действительно! — волновался и Живица.
Приблизилось еще несколько мотоциклов и за ними на полном ходу — тягач с пушкой. Мукагов и Живица дали очередь и по этим мотоциклам, и по тягачу. Теперь гитлеровские автоматчики стреляли непрерывно, а артиллеристы стали разворачивать пушку. Мукагов еще раз оглянулся.