Над голыми склонами холмов, открытыми суровым северным ветрам, раздавалось оглушительно карканье воронья. Тысячи падальщиков слетелись со всех сторон сюда, привлеченные сладким запахом крови, предвкушая обильную трапезу. И надеждам их суждено было сбыться, ибо узкая долина, зажатая крутыми склонами холмов, была завалена трупами.
Это было место яростной схватки, битвы без победителей, ибо два войска, сошедшиеся грудь на грудь в безжизненной долине, истребили друг друга почти до последнего человека. Тела, истерзанные, изрубленные, покрытые уже запекшейся кровью, лежали так плотно, что ни пяди земли не было видно. Воины в железной броне, пришедшие с юга для защиты границ своего королевства, и носившие на одежде и доспехах овеянные славой веков рыцарские гербы соседствовали с дикарями в звериных шкурах. Трупы лежали друг на друге, и сочившаяся из жутких ран кровь смешивалась, словно теперь, отняв жизни друг друга, отчаянные бойцы, не испугавшиеся взглянуть смерти в глаза, братались.
Случайный наблюдатель, умей он парить над землей, подобно птице, оказавшись в этом воистину скорбном месте без труда смог бы догадаться, что творилось в ставшей местом последнего упокоения множества людей лощине еще несколько часов назад, вскоре после рассвета. Те, кто пришел с юга, дабы здесь остановить грозящего их домам, их землям врага, заняли позицию между двух холмов, живой стеной встав в самом узком месте долины. Они, верно, не сомневались, что враг примет бой, ибо не озаботились защитой своего тыла, и не стали выставлять дозоры. И они не ошиблись, ибо варвары-северяне, кровожадные дикари, не впервые являвшиеся сюда, атаковали в лоб, видя перед собой лишь жалкую горстку вражеских воинов.
Волна за волной накатывалась орда пришельцев на защитников этого рубежа, вновь и вновь атакуя, но всякий раз отступая. Варвары несли потери, ибо враги их, вооруженные отличным оружием, закованные в железные доспехи, был искушен в ратном деле и полон готовности сражаться до конца, до последней капли крови. Но сотням противостояли тысячи, движимые жаждой крови, первобытной яростью, вожделевшие лишь смерти врага, а потому исход битвы был предрешен задолго до ее начала. Исступление и боевое безумие северян, стремившихся только к победе, не считавшихся с потерями, оказались сильнее холодного расчета их противника. Камень, кость и бронза восторжествовали над закаленной сталью.
Сотни мужчин, сотни воинов нашли здесь свою смерть, ныне став лишь поживой для любителей мертвечины, собиравшихся в это жуткое место со всего побережья Эглиса. Пришельцы с севера выиграли этот бой, но цена победы оказалась слишком высока, ибо лишь один из десяти воинов, явившихся в этот край из-за скованных вековыми льдами гор, смог дожить до конца битвы. Те немногие, кто уцелел в этом кошмаре, не нашли в себе сил, чтобы провести погребальный обряд хотя бы для своих братьев, не говоря уже о павших врагах, и потому могилой для каждого из бойцов, достойных легенд, стала мерзлая каменистая земля, а отходной молитвой - хриплые крики предвкушавшего щедрый пир воронья.