– Что с тобой, Грунюшка?
– участливо и боязливо спрашивал Федя.
– Ничего, Федечка, –
отвечала Груня и улыбалась. – Может, это девичество мое со мной прощается?
И вот, когда вдруг старый
князь явился домой с красным бантом и заявил громко: "Все, господа!
Монархия исчерпала себя, мы победили!", оцепенение ее прошло. Ни одной
даже минуты за всю свою жизнь не думала она, что в России есть монархия, что
есть те кто не хочет ее, что есть какая-то общественная жизнь, политика с их
стремнинами, затонами, омутами, все это было так далеко от нее. Она знала, что
есть царь, что он – помазанник Божий, что ему повиноваться так же естественно и
необходимо, как дышать, есть, умываться, ходить по воскресеньям к обедне. Слова
старого князя сначала поразили ее так, как если бы в феврале над ней гром
грозовой ударил. Да он и ударил! Груня даже перекрестилась испуганно. А старый
князь вслед за этим еще и крикнул в голос:
– Да! Гроза в феврале
очистительная над Россией! А ты что, дурочка, крестишься? – хохоча сказал он
Груне. – Свобода пришла, всем свобода, понимаешь?!
Этого она не понимала.
Та свобода, которая лично у нее была, ее вполне устраивала. К тому же она была
сыта, одета, во всех лавках давали в долг. Тот маленький мир, в котором она
жила, был уютен, добр к ней и устойчив и должен был вскоре стать еще уютнее,
добрее и устойчивее. А что же им-то надо, господам? Царя нету! Да как же это?
Груня покачала головой и еще раз перекрестилась. Затем она смело вошла в залу
вслед за вбежавшим туда старым князем с бантом, хотя никто ее не звал. Она
встала у двери и стала слушать. Старый князь с восторгом, с упоением, со
страстными нотками в голосе рассказывал жене, зятю, Агаркову, как они, заседая
в Городской думе, не подчинились приказу правительства самораспуститься и
предложили в ответ самораспуститься правительству, как они обратились к народу,
как они решили стоять до конца, как гарнизон выразил свое единодушие с ними –
избранниками народа.
"Но зачем все это?
Разве плохо было?" – думала Груня. Задумчиво стоявшую, ее увидел Агарков
и, лукаво прищурясь, сказал:
– А вот Груня
спрашивает, зачем все это, а, Григорий? Ну-ка, ответь народу, зачем?
Старый князь удивленно
посмотрел на Груню:
– Свобода, я же сказал уже.
Правительство, монархия не способны уже управлять страной, не способны довести
войну до победы...
– А вы способны? –
спросил Андрей Ананьевич и скептически-усмешливо оглядел старого князя.
– Да, мы способны, –
воскликнул тот и встал руки в боки. – Нам только мешать не надо. А то
самозванцы уже объявились! Тушинские воры в этой стране никогда не
переводились.