А из монастырской
калитки, что рядом с воротами, выходили спешно двое – обожженный и вслед за ним
профессор.
– А ты куда? – спросил
недоброжелательно обожженный и остановился.
– Туда же, куда и вы.
Собственно, я не предполагал, что еще кто-нибудь. Я думал, я один. Поэт
подергался, да и остался. А про вас я и подумать не мог. Как же вы-то от Бога
дезертируете?
– Я-то? Как же? А вот
так же! Жить хочу! Авось прорвусь. А ты-то как будешь? Я-то и проползу, и на
дерево могу, и в зубы дать могу.
– Ну, ползти и я смогу.
– Гляди-ка, под ногами
вроде хлюпает. Давайка прибавим, кто его тут знает...
Обожженный опять остановился
и обернулся. Из таявшей тьмы проступали контуры монастыря. Чернота блекла,
становилась жиже, обращаясь в серую пелену.
– Вот по этой самой
дороженьке туда шел, комиссара на себе нес... нет, здесь он уже сам шел. Эх,
пошли, профессор.
– Что, перейден Рубикон?
– Чего?
– Я говорю, решились вы,
наконец?
– Я?!
– Вы.
– Решился. Хрен с тобой,
обои пойдем. Шлепнут – так двоих, не обидно.
Перед отходом корпуса
прежде всего надо было дать разгон кому следовало за потерянный мост, заодно и
пару списков расстрельных по этому делу подписать. Затем довести до сознания
всех соединений, частей и подразделений, до каждого бойца довести важность
предстоящей операции, в успех которой Груня, правда, совершенно не верила: полк
Загряжского – особый полк, одно офицерье, даже пятнадцать штук полковников в
ранге рядовых, все добровольцы, командира своего боготворят, на все готовы и
многое могут. Лишить беляков такой боеединицы – фактически полвойны выиграть,
вот что должен был понять каждый боец. Разговаривая с людьми, подписывая
бумаги, Аграфена ухитрялась посматривать на телефониста у стены, что к
резервному тыловому телефону прилип.
– Чего-чего? –
переспрашивал телефонист. – Какие двое, какой монастырь, повторите.
Груня подняла голову,
отстранилась от всего. Очередной подошедший не исчез, а так и остался стоять со
своей бумажкой.
– Что там?
– Да вот, хрен
поймешь...
– Трубку дай.
Долго слушала, не
перебивала. Привела дыхание в порядок, спокойно сказала:
– Хоть батальон еще в
Болотной остался? Штурмуйте. В случае неудачи применить артиллерию, свяжитесь с
Перелюбом, пусть оттуда из тяжелых трахнут. Чтоб камня на камне... Откуда
взялся? Это я вас спрошу, откуда он взялся! Это вы мне ответите, все ответите!
Что? Ни в коем случае, шлепнуть всегда успеете. До меня держать, охранять,
пылинки сдувать, ни о чем не спрашивать, я сама допрошу. – Спохватилась: – Да!
Спроси у них – Загряжский там или ушел?.. Угу, я так и думала. Ну, все понял?
Действуй.