— Ты кто? — спросил
Федюшка.
— Ты что, еще не
проснулся? Тебе повторить мое имя?
Федюшка мотнул головой
слева направо:
— Имя не надо... Кто ты?
Я тебя видел во сне. Ты от огня Архангела Михаила обратился в какую-то страшную
образину и улетел.
— Образину? Ты видел
бой? — И вслед за этими словами, сказанными с чрезвычайным удивлением и
досадой, в левой руке Постратоиса оказалось дрыгающееся и ноющее жалкое
маленькое уродливое существо с недоразвитыми крылышками. Существо свистяще
верещало:
— Я ничего не мог
сделать, повелитель. Я ужасно рвался, но я никак не мог прорваться в его сон.
Этот проклятый Михаил огородил его душу частоколом пылающих крестов, ни одной
лазейки не было. Сквозь такой частокол и вам не пролезть! И ваш приготовленный
сон для него так и остался у меня. Может быть, сейчас его усыпим?
— После драки кулаками
не машут, — процедил-выдохнул Постратоис и швырнул нытика в окно. Не долетев до
окна, тот растаял в воздухе.
— Кто это был? — спросил
Федюшка.
— Это был мой охранитель
снов. Выгоню паразита, не справляется. Кстати, на шутку не сердишься? Я же
обещал, что ты не проснешься. Без шутки жизнь была бы совсем пресна. А? Ведь я
к тому ж покровитель всех шутников и шуток... Итак, ты хочешь знать, кто я? —
Постратоис выпрямился и встал подбоченясь. — Когда-то я был таким же ангелом
света, как Михаил. Меня звали Люцифером, что значит Светоносный, но я не
захотел быть в ихнем свете, я взбунтовался! Я первый во вселенной революционер
и вождь первой революции.
— А почему ты не захотел
быть в свете?
— А потому что моя
гордость не позволяет мне признавать над собой чью-либо власть, даже власть
собственного творца. Я сам хочу властвовать. А моему «хочу» нет и не может быть
преград! Я увлек за собой треть ангелов, и теперь мы — черные ангелы, мы —
демоны! Злые языки зовут нас бесами, но нам — плевать. Я восстал против Творца
вселенной и я одолею Его. Не желаю я быть его рабом! Да и где Он, а? Нету Его.
Прячется Он, нету Его! — Постратоис широко развел руками и даже под кровать
заглянул.
— Ты огонь небесный
просил у Михаила? А? Признавайся.
— Просил, — пролепетал
Федюшка.
— Ну и что? Дали его
тебе? А?
— А-а-а, то-то! Всё у
них так, за все им надо платить этим несчастным, никчемным добром, мой же
огонек ты задарма получишь сегодня же, а они, светоносные рабы Творца вселенной,
обещают после смерти.
— И платить не надо?
Грохочущий хохот едва не
оглушил Федюшку.
— Не надо, не надо
платить, все давно уплачено, — орал, смеясь Постратоис, — я всегда вперед беру,
твое желание и есть твоя плата. Мое бессмертие, мой огонь — сегодня же! А то,
может, после смерти хочешь? Смерти не желаешь?