Обрадовались все, а пуще
всех барин. Взял он за себя замуж девицу, а икону Богородицы, в ханской башне
написанную, на почетном месте в красном углу поставил... А сейчас икона эта — в
моей комнатке: та, которая больше всех украшена. А Николы Угодника икона,
которую народ наш деревенский узорешительницей назвал, избавительницей от
всякого плена, значит, — она пропала. Как налетели на Русь-матушку ветры
преисподней, когда брат на брата пошел и вообще невесть что началось... Храм
тот сгорел, иконы многие из него люди себе забрали, а Николу с тех пор не
видели. Ушел куда-то Батюшка. Бог даст — к тебе и придет.
— Бабушка, а откуда та
икона Богородицы в твоей комнатке? — спросила Катя.
— Так ведь
девица-художница да барин — это же мои прапрабабушка и прапрадедушка! И твои,
стало быть, прямые предки... Катюша, скоро тебе просыпаться. Сегодня великий
праздник — Благовещение. Глядишь, и в вашем доме благая весть плод даст.
Молитвы-то на ночь не забывай, как нынче забыла.
— Бабушка, а ты еще
придешь?
— Как Бог даст.
— ...Ка-атя, Ка-тень-ка,
вставай, — едва-едва расслышала Катя мамин голос и открыла глаза. Перед ней
стояла мама, уже одетая и причесанная. — Пойдешь со мной на рынок? Пока папа
спит.
— Ты же говорила, что у
тебя денег нет.
— Есть немного. На
сапоги мне отложены. Да сапоги подождут. Зато в воскресенье вкусно поедим, а?
Тебе храп отцовский не мешал спать?
— Нет. — Катя глянула на
папину кровать. Папа разметал руки, и из открытого рта его неслись страшные
хрипы и стоны, а также отвратительный запах. — Мама, а от папы серой пахнет?
— Нет, — вздохнула мама,
— винным перегаром это называется.
Через полчаса мама с
Катей были уже на улице.
— Мама, а ты что-нибудь
про бабушкиного прапрадедушку знаешь?
— Про кого? — Мама
рассмеялась. — Пра-пра... — Она запнулась и опять рассмеялась. — Да что ты! Я
про дедушку-то своего ничего не знаю. Знаю только, что в нашем роду большие
дворяне были, а один даже генералом царским был, еще когда Крым завоевывали...
Из-за этого бабушка в свое время неприятности имела.
— Почему? — очень
удивилась Катя.
— Потому что у нас нет
дворян, и тех, кто из дворян произошел, не любят. Дворяне много зла народу
сделали. Они были богатые и притесняли народ.
— А вот ты работаешь много,
а платят тебе мало. Значит, тебя тоже кто-то притесняет. Тоже кто-нибудь
богатый?
Маме с улыбкой
подумалось, что ее начальник, который получает втрое больше и еще на столько же
ворует, точно не из бедных.
Она промолчала, не зная,
как бы это все дочери объяснить, чтоб и начальство не задеть, и на правду
похоже было...