Принесли десерт – восхитительнейшую, тающую во рту пахлаву. Татьяна попробовала и, не удержавшись, съела всё, запивая слишком сладкое блюдо приятным, слегка терпким вином. Хозяин предложил еще фрукты и вино, но она, напуганная обилием еды и питья, решительно отказалась.
Вадим рассчитался. Подхватив под руку, вывел чуть пошатывающуюся спутницу на улицу, почтительно провожаемый до дверей огорченно вздыхающим хозяином и завистливыми взглядами оставшихся. Пирующие в ресторане посетители были убеждены, что для сопровождающего ее мужчины девушка послужит особо приятным десертом.
Город затих. Темная ночь спустилась над холмами и поглотила все звуки. Стояла оглушительная тишь. Вадим с Татьяной медленно брели по дорожке, болтая и смеясь. Ей всё казалось умопомрачительно смешным. Она беззаботно хихикала, спотыкаясь на высоких каблуках и цепляясь за своего напряженного спутника. У большого пирамидального тополя остановилась и попробовала снять неудобные туфли и дальше идти босиком. Он остановил:
– Не надо, порвешь колготки! Да и босоножки где-нибудь оставишь!
Рассмеявшись, Татьяна уверенно опровергла эту сверхосторожность:
– Колготки вместе с босоножками положим тебе в карманы! Если и потеряем, то вместе с твоим пиджаком!
Содрогнувшись, он решительно воспротивился:
– Не надо раздеваться! Мне этого не выдержать! Я и так еле сдерживаюсь! Я же хочу тебя который день!
Это показалось ей таким забавным, что она расхохоталась во все горло, икая между приступами смеха. Вадим сердито остановился, загородив дорогу.
– Тебе смешно? А вот мне очень тяжело. – И горячо предложил, сжав ей руки: – Таня, поедем со мной в Питер? У меня есть квартира, работу я тебе найду. Хватит тебе жить в общаге, ты ведь уже не девочка.
Она фыркнула. Ей все казалось чрезвычайно уморительным.
– А где предложение руки и сердца? Клятвы в вечной любви?
Он отмел эти наивные требования резким движением руки.
– Тебе муж клялся в этой самой любви? И что теперь стало с мужем и его клятвами?
Она разгневанно уперла руки в бока. Хмель сделал ее бесшабашной.
– Вот как! Значит, я должна все бросить, ломануться к тебе в Питер, а там ты наиграешься и заявишь: прощай, дорогая, освободи-ка жилплощадь для следующей подруги? Кстати, ты меня в своей квартире прописывать собираешься?
Вадим, положив руку ей на шею и прикидывая, не слишком ли она пьяна для серьезного разговора, всё же сказал:
– Конечно, без прописки на приличную работу не возьмут. Но без права на жилплощадь, естественно. Извини, но я уже стреляный воробей.
Она возмутилась:
– А почему это «естественно»? Ты мне не доверяешь?