– Что ты предлагаешь? – спрашивает она наконец.
– Может, нам надо приглашать иногда других присоединяться к нам?
– Но меня устраивает то, что есть сейчас.
– Меня тоже, – поспешно говорит он. – Но мы должны думать о пентаде. Чем дальше мы уходим в Пустыню, тем опаснее становится. Пентада, в которой участники друг другу не доверяют и не могут работать вместе, имеет больше шансов погибнуть.
– Ты сгущаешь краски. Пока что мы вполне можем доверять друг другу.
– Потому-то и надо действовать сейчас, пока не стало хуже.
Моряна пожимает плечами:
– Делай как хочешь. У нас всегда было такое правило.
Она поворачивается на бок, устраивается поудобнее и закрывает глаза.
Ему явно дали понять, что он свободен. Такая повелительная манера общения его бесит и – приходится признать – покоряет.
– Потом поговорим, ладно?
– У меня на потом намечено другое, – отвечает она, не шевелясь и не открывая глаз.
– Отдача крови. – Этот ритуал они выполняют вместе, когда только возможно; и этой ночью, поскольку ему выпала вторая смена, а Моряна спасительным броском выиграла выходную ночь, они договорились отложить до его возвращения. – Я не забыл.
– Вот и хорошо.
Томно вытянув руку, будто уже держа над его телом стебель нож-травы, она прикосновением гасит люмен, погружая внутренность палатки в темноту.
Чеглок головой вперед выползает из палатки и встает на ноги в холодном ночном воздухе. Полярис глядит на него сурово, уперев руки в мальчишески узкие бедра. В щедром потоке света луны, желтой и пухлой, как лимон, люмен не нужен – во всяком случае, для острых глаз эйра. Полярис, у которой глаза не лучше, чем у нормала, держит в кулаке растаявший люмен.
– Не надо, – говорит Чеглок прежде, чем она успевает сказать хоть слово. – Извини, я не должен был тебя толкать. Но и тебе не следовало говорить то, что ты сказала.
– Твое счастье, что закон запрещает тельпам использовать псионическую силу против других мьютов без их согласия, – отвечает Полярис и тут же добавляет многозначительно: – кроме как в целях самообороны.
– Я же извинился.
Забавно, думает он уже не в первый раз, сколько эмоций может отразить одно маленькое личико в форме сердца. И все они направлены против него. И среди них – ни одной дружеской.
Он проходит мимо, к мерцающим уголькам костра. Что бы она ему ни сказала, Моряне этого слышать не надо.
Полярис пристраивается рядом.
– Нет, я просто не понимаю. Что она в тебе нашла?
– А это уже не твое дело, Пол.
По правде сказать, он и сам этого не понимает. Моряна подошла к нему утром после первой ночи в Пустыне, когда все пятеро спали вместе, как диктовал обычай, и удивила его признанием, что он ей доставил больше удовольствия, чем все остальные вместе взятые. Она предложила ему соединять палатки регулярно. Это предполагало отношения предпочтения, а не исключительности, но так не получилось. Отсюда и разлад.