— Ка-а-какой еще крапленый?! — я аж заикаться начал. — Что ты несешь?!
— Я просто вижу, — спокойно ответил мальчик, не сводя с меня своих печальных глаз столетнего старика, — вы лучше сами идите, если поймают, то хуже будет. И вообще, я должен позвать на помощь охрану. — Пацан повернулся в сторону ворот и уже открыл было рот, чтобы закричать, когда Андрюха, не торопясь, достал из кармана медную монетку и ловко крутанул ее меж пальцев. Мальчишка превратился в соляной столб. Только руки его неуверенно потянулись к кругляшу, лежащему на раскрытой ладони Подрывника. — Дайте! Дайте, пожалуйста! Я никому о вас не скажу, только дайте! — Парнишка не смотрел на нас, но двигался к вожделенной медяшке словно зомби: пошатываясь и не обращая ни на кого и ни на что внимания. Он даже потрепанный портфельчик обронил, и из того посыпались учебники и тетрадки. «Спецкурс» — машинально прочел я на той из тетрадей, что оказалась сверху. Что за бред? Ну, какой может быть спецкурс у ребенка в этом возрасте?
Андрюха тем временем преспокойно убрал монету в карман и негромко, но уверенно сказал:
— Вот что, хлопец, отойдем-ка в сторонку — поговорить надо! Ответишь на пару вопросов — получишь монету, идет?
Мальчик замер. По его лицу нельзя было понять, о чем он думает: буря эмоций бесследно прошла и выражение приняло прежний вялый и равнодушный вид. Пацан долго молчал, а затем ровным холодным голосом ответил:
— Хорошо, но с ним, — рука слабо шевельнулась и качнулась в мою сторону, — я не пойду.
— Эх, милый, а куда ж ты денешься-то, с подводной лодки-то? — задушевно проговорил Подрывник и цепко взял его за предплечье. Точнее, попытался взять, потому что мальчик резко отпрянул на пару шагов назад и замер в прежней позе.
— Не понял! — удивился Андрюха. — Кому из нас медь-то нужна? Я что, за тобой бегать должен?
— Сейчас вы отдадите мне всю медь и уйдете, а иначе, — маленький рэкетир помолчал и смерил меня нехорошим, откровенно оценивающим взглядом, — я позову на помощь охрану!
— Во наглец! — я против воли восхищенно присвистнул. — Сопляк, а туда же — у того мента в кафешке хоть пушка была, а этот на горло берет! Прикинь, Андрюх, куда мы попали — здесь даже дети нас «обуть» норовят!
— Да пошел он к… лешевой маме! — ругнулся в сердцах Подрывник. — Пошли отсюда!
Мы повернулись и неспешным шагом двинулись от странной школы и ее еще более странных (и наглых!) учеников. На ходу я глянул на всякий случай через плечо: не побежал ли за солдатами маленький паршивец. Но пацан спокойно стоял на месте и даже не пытался что-либо сделать: ни позвать на помощь, ни собрать свой портфель. Он просто стоял и смотрел нам вслед все тем же равнодушно-усталым взглядом. Заметив мой интерес, мальчишка словно бы нехотя улыбнулся и вдруг резко выбросил вперед раскрытую ладонь, а затем с силой сжал ее в кулак и потянул на себя. Дикая боль в правой руке пронзила меня словно током: в глазах потемнело, спазм скрутил живот, и я упал на колени. Невидимая удавка, накинутая на руку, резко дернула меня и поволокла назад. Я не понял, когда успел упасть на спину, — помню лишь белое сияние неба над головой в красноватой дымке, свой крик и… все резко закончилось! Надо мной склонился Андрюха.