Прошло около часа, однако поезд не отправляли. Выйти из тамбура Евгений не решался, да и ни к чему. Состав может каждую минуту тронуться, а опять забираться на ходу опасно. И он сидел. А солнце, казалось, зацепилось за что-то и не двигалось с места. Покрытая жестью крыша раскалилась, было душно как в кочегарке. К дверной ручке нельзя притронуться. Из головы не выходил Мировский. Евгений был уверен, что убил его, и это вызывало неприятное ощущение. Прежде он не раз говорил, что предателей нужно уничтожать. «Они в тысячу раз хуже открытых врагов!» Но одно дело говорить, другое — убивать. Мировский получил то, что заслужил. У предателей одна дорога, и умирают они не своей смертью. Им не верят даже те, кому они служат. И все же…
Состав не трогался, о нем будто забыли. Где-то бухала артиллерия, время от времени слышались взрывы. Сидя в душной будке, Алексеев обливался потом. Хотелось пить и спать, но и заснуть он не мог: жара, подозрительные шорохи да и Мировский… А главное, задание опять не выполнено! Вернуться с пустыми руками?! Нет, это невозможно. И он опять и опять начинал размышлять, прикидывать и так и эдак.
Ясно, что следовать по ранее намеченному маршруту было бы глупо. Обнаружив труп Мировского, жандармы наверняка вспомнили о нем, тем более, что он исчез. Показываться где-либо на близлежащих станциях теперь было бы неразумным. Из Галаца, несомненно, уже сообщили его приметы.
Задуманный им план действий был довольно дерзким, рискованным, но время шло, а другого решения он не находил. План его состоял в том, чтобы, подкараулив попутную машину, добраться до города Текуч. Здесь размещались авиационное училище и военный аэродром. Среди летчиков, пусть даже на вокзале, он не будет особо приметен. А из Текуча, уже другим маршрутом, Евгений надеялся доехать до Бухареста или даже до Джурджу. Разница во времени — менее суток…
Лишь под вечер поезд тронулся. На полустанке Шивице он не остановился. Евгений хотел спрыгнуть на ходу, но было еще светло, его могли заметить, да и поезд шел слишком быстро. Без остановки проследовали и мимо станции Фрумушица. Когда мелькнул полустанок Тэмыйоара, совсем стемнело. Дальше дорога начинала отклоняться от Прута на запад. Поезд шел довольно быстро. Евгений выглянул из тамбура. Справа тянулись камышовые заросли, где-то за ними лежал Прут. Слева едва виднелся поселок, а вдали уже темнел какой-то полустанок. Состав начал понемногу сбавлять скорость. Евгений снял с фуражки белый чехол, подтянул туже ремень, оглянулся по сторонам и… спрыгнул. Обошлось благополучно. Отряхнувшись, он оглянулся — кругом никого. Перед глазами мелькали товарные вагоны. Вот и последний, а вскоре красный огонек хвостового фонаря тоже исчез в темноте. Евгений проверил, на месте ли оружие, и круто свернул вправо.