Нарыв рос, пульсировал злой тянущей болью, готовясь лопнуть и затопить всё вокруг кровью и гноем, огнём и чёрным дымом, криками и муками.
Беременные снарядами пушки, судорожно дёргаясь, разряжались в Африке и в Азии, но война уже стучалась и в двери европейского дома. Виноградники Арагона ложились под гусеницы итальянских «ансальдо», а марокканская конница жгла андалусийские селения, грабя, насилуя и убивая. Лётчики германского легиона «Кондор» оттачивали боевое мастерство на женщинах и детях Герники. В «безоблачном небе» Испании «Ме-109» столкнулись с «чатос» и «москас»[2], и пилоты Германии и России взглянули друг на друга через паутинные перекрестья прицелов. Русские водители сидели за рычагами быстроходных танков «БТ-7», превративших в окровавленный металлолом моторизованные колонны дуче под Гвадалахарой; и русские советники стояли на боевых мостиках «Либертада» и «Мендеса Нуньеса», наблюдая за стеной огня, взметнувшейся над торпедированным крейсером франкистов «Балеарес». Русские пароходы из Одессы и Петрограда, выгрузив на причалы Картахены, Альмерии и Сантадера ящики с оружием, принимали на борт сотни испанских ребятишек – зарёванные Хосе и Кончиты уплывали в далёкую страну, где им обещали новый дом вместо сожжённого.
Однако «испанский конфликт» не повредил крепнущему сотрудничеству Германии и России – два сюзерена решали, чьим непосредственным вассалом будет Испания, не более, а заодно использовали Пиренейский полуостров в качестве полигона. Несколько десятков погибших под «безоблачным небом» с обеих сторон – это такая мелочь, о которой не стоит и упоминать (на любых крупномасштабных учениях в мирное время гибнет больше). Наладившаяся в конце двадцатых – начале тридцатых годов дружба не дала трещины: продолжался интенсивный обмен тактическими разработками и военными технологиями, а с востока в прожорливую утробу кайзеррейха сплошным потоком шло зерно и нефть, цветные металлы и древесина – сырьё, в котором остро нуждалась военная промышленность Германии. Две военизированные державы были нужны друг другу и инстинктивно тянулись друг к другу, отчётливо понимая, что в будущей Мировой войне им предстоит сражаться бок о бок.
ГЛАВА ПЕРВАЯ. МЕЖДУ ВОЙНАМИ
Грандиозное сражение линейных флотов в Северном море 7-8 ноября 1916 года завершилось несомненной победой немцев. Тем не менее, Флот Открытого моря понёс тяжёлые потери, а Гранд Флит не был полностью уничтожен: уже к весне семнадцатого года «дредноутный паритет» был восстановлен (вступление в войну Италии, взявшей на себя блокаду Адриатики и нейтрализацию австрийского флота, позволило французам перевести в Северное море шесть лучших линкоров). А летом семнадцатого года должны были вступить в строй четыре новых мощных британских линейных крейсера, и флот Антанты получил бы перевес над Хохзеефлотте. «Мы сражаемся с многоглавой гидрой, – сказал Рейнхардт Шеер во время посещения кайзером Вильгельмсхафена, – которая тут же отращивает новую голову взамен отрубленной». Впрочем, бравый гросс-адмирал не впадал в безнадёжный пессимизм и готов был померяться силами и с объединённым англо-французским флотом, невзирая ни на что.