- Не надо, ребята, у нас тут будет разговор. Подайте только его вещички...
Сергей между тем хлестнул декана по физиономии - раз, другой и третий.
- Будешь отвечать! - неожиданно высоким, женским голосом взвизгнул Проскуряков.
- Ответим, ответим.- сказал Андрей. Кто-то просунул в дверь деканову шубу и шапку, шепнув:
- Ребята, может, подсобить?
- Не волнуйся, справимся,- ответил Андрей и снова закрыл дверь.
Продолжая по-прежнему держать декана левой рукой за грудки, Сергей поднес к его носу большой костлявый кулак:
- Помни, мразь, слякоть обывательская, если еще раз посмеешь сказать слово "фронтовик" своим поганым ртом, узнаю и убью, помни, сволочь, не спрячешься, найду...
В дверь просунулась рука с куском колбасы:
- От его колбасы вот осталось. Вместе с Андреем Сергей свел декана вниз и открыл дверь.
- Пусти...- просительно сказал Андрей и, отодвинув Сергея, поддал декану так, что тот вылетел на улицу прямо в снежный сугроб.
Сергей кинул ему шубу, шапку и захлопнул дверь. Андрей подобрал с пола колбасу, открыл дверь и тоже кинул вслед.
Митя Шаров, только было собравшийся уходить со своего поста, увидел, как некто вылетел из двери общежития и хлопнулся в сугроб. Подойдя ближе и узнав декана, Митя растерянно сказал:
- Михаил Степанович... что ж вы ушли так рано...
Плакала навзрыд Валя, деканова жена, и сквозь слезы бормотала:
- Стыд... Стыд какой... Боже мой, какой ужас... идти надо...
- Да плюньте вы на него, садитесь к столу... Все успокаивалось, студенты рассаживались на свои места.
Сергей шепнул, усмехнувшись, Маше:
- Кажется, я наладил твои отношения с деканом.
- Переживу как-нибудь,- ответила Маша и поцеловала его.
Общее настроение, однако, было испорчено. Все молчали.
- Черт, нехорошо все-таки получилось. Декан как-никак...- сказал Тихоня,- подлец, конечно, но декан...
- Да, пожалуй, скандала не избежать...
Ничего, однако, не произошло. Ровно ничего.
Никто никого никуда не вызывал, никого ни о чем не спрашивали - будто ничего не случилось.
Декан, держался как ни в чем не бывало. Нормально здоровался со студентами, в том числе и с Машей. Деловито отвечал на деловые вопросы, словом, исполнял свои обязанности так, будто никогда ни на какой свадьбе и не бывал.
И промолчал, когда общее комсомольское собрание не утвердило решение бюро об исключении Пастухова, ограничившись выговором с предупреждением.
Зима в тот год стояла свирепая и тянулась бесконечно. Холодно было в аудиториях, холодно, в общежитии.
Комендантша Котеночкина забирала к себе каждое утро Катю, возилась, кормила, ухаживала за ней, как за родной, но при этом, зайдя за ребенком, всякий раз с некоторыми вариациями выражалась примерно Так: