- Но Аксель...
- Что еще?
- Я ведь действовал неофициально...
- Что, отпуск испросил у придурка Лардока?
- Отпуск...
- Хм... Тебе же хуже! Отправлю к де ла Мадриду.
- А может, расписочку? - пытался выйти из положения Фухе.
- Какую расписочку? Ты же писать не умеешь!
- Умею! - гордо ответил комиссар. - Научился.
Конг вновь задумался.
- Ну что ж, пиши, - сказал он, - диктую: "Я, Франц-Фердинанд Фухе, признаюсь в разглашении государственной тайны, взяточничестве, казнокрадстве и уничтожении ядерных запасов своей великой нейтральной державы. Пусть казнит меня мой народ по законам моей страны.
- Но за это же - вышка! - взвыл Фухе.
- Конечно, - согласился Конг, - значит, будешь сговорчивым. Подпишись.
Когда Фухе подписал свой смертный приговор, Конг аккуратно сложил бумажку и сунул ее в своя бумажник.
- Стало быть, гусь, - произнес он, - как говорится, душой и телом?
- Так точно, господин Конг! - вяло отрапортовал Фухе. - Душу продал, как черту...
- Ну-ну, - успокоил его Конг. - Я-то пострашнее черта! А теперь бери Алекса и Санчеса - и к Лардоку: он тоже тебе чертей даст!
Фухе торопливо затрусил искать своих верных друзей, думая про себя: "Да-да, как же, осмелится мне Лардок чертей давать!"
Как ни странно, ни Санчеса, ни Алекса нигде не оказалось.
2. ЧЕРНЫЕ ДНИ
Но Лардок не только осмелился дать комиссару чертей, но и использовал появившийся у него шанс вытурить великого Фухе с работы. Опасаясь черной мести комиссара, он не сообщил куда следует о его деяниях и спас от очень крупных неприятностей. Но он демонстративно порвал свой приказ о предоставлении Фухе отпуска и уволил его за прогул.
Фухе не боялся ничего, но он боялся безработицы. Когда на его запрос гваделупская контрразведка ответила, что вакантной должности швейцара у них нет, для него настали черные дни. А вот на эти-то черные дни у бывшего комиссара ничего не оставалось. Мерзавец Феликс, его сын-самозванец, обобрал его до нитки, и последние месяцы Фухе жил на одну лишь зарплату. Лишившись ее, он лишился всего.
Вяло брел Фухе в управление поголовной полиции за справкой о том, что ему полагается на шесть недель пособие по безработице. Даже за квартиру заплатить уже было нечем, и наутро нужно было вынести под открытое небо все свои небогатые пожитки...
- Привет, Фред! - проскрипел кто-то рядом.
Фухе, занятый мрачными думами, даже не заметил, что он уже поднялся на второй этаж управления и стоит перед уборщицей Мадлен.
- А-а, Мад... - протянул он. - Как дела?
- И не говори, Фред! Ты пока в отпуске был, я тут твоим отделом заведовала. Ну и работка у вас! Пришлось и с пистолетом побегать! Да ты не унывай, - сказала она, видя удрученную физиономию бывшего сослуживца. Пойдем-ка, позавтракаем! Небось не ел еще сегодня?