Разведчики (Яковлев) - страница 9
— Вот такие дела, Галина свет Михайловна, — он с силой потер ладонями лицо. — Дела в общем-то неважные. Похоже, очень скоро придется нам покинуть город. Уже есть план эвакуации. Эшелон с горкомовскими работниками пойдет послезавтра. Так что будьте готовы.
— Я не поеду, Игорь Викторович.
— Так. Значит, решили все же не ехать?
— Окончательно решила.
— Хорошо. А какие же у вас дальнейшие планы?
— Вот хочу с вами посоветоваться.
— Что ж, посоветуемся. А как мама?
— Если вы отпустите меня, завтра отвезу ее на переправу.
— Не возражаю. Кстати, завтра туда идет наша полуторка с грузом. Что же касается вас… Скажите, Галя, вы твердо все продумали? Подождите, не торопитесь с ответом. Понимаете, Галя, от вашего решения очень многое будет зависеть. И не только для вас…
Что ж, у секретаря горкома есть все основания, как говорят, с пристрастием допрашивать ее. Среди заявлений с просьбой послать на фронт, которыми был завален его стол, Галиного не было.
Первые дни войны… Все свалилось так неожиданно, было так непохоже на еще вчерашнее, привычное, казавшееся таким прочным.
«Наши войска оставили…» «Нами оставлен…» «После упорных боев враг овладел…» — никак не укладывалось в сознании, и Галя растерялась. Временами она испытывала мучительный, унизительный страх, но вскоре это прошло. Очень беспощадная к себе, Галя не раз еще мучилась: а может, она вообще трусиха и маловерка?
И только сегодня, когда Галя несла носилки с раненой женщиной, не испытывая ничего, кроме ненависти, она поняла: нет, она не трусиха. Она не боится. И в тыл ей ехать совсем незачем.
В общих словах она рассказала обо всем этом Игорю Викторовичу. И он понял Галю.
Только-только рассвело, когда Галя и Марина Михайловна, ее мать, вышли из дому. Улицы были пустынны, и в них гулко отдавались шаги двух женщин. Казалось, только этот дробный звук и живет ранним утром в еще безлюдном городе.
Покидая город, в котором прожила всю жизнь, Марина Михайловна вздохнула:
— Галочка, а может, не ехать мне, а? Может все обойдется?
— Нет, мамочка, — на ходу обняла ее Галя, — тебе надо уехать. Для тебя так будет лучше, а для меня спокойней. Мы же обо всем договорились вчера… А вот и машина.
…Невдалеке от города их бомбили первый раз.
— Ну-ка, в канаву, быстро! — скомандовал шофер.
Нарастающий гул. Взрыв неподалеку, еще взрыв ближе. Судорожно осыпающаяся стенка канавы, ко дну которой прильнула Галя, вздрагивающее плечо мамы рядом.
— Ничего, мамочка, крепись, родная, — шепчет Галя.
Снова ужасный вой, который проникает в кровь, в мозг, и снова тело старается слиться с землей.