— Ну, да. Слушай, Гюнтер... — паренёк смутился на мгновение, но вскоре пересилил себя. — У тебя с собой есть что-нибудь поесть?
— А? А, да, конечно, — тот сбросил с плеч свой инструмент и зашарил по карманам. — Вот, держи.
Мальчишка жадно вгрызся в длинный бутерброд с селёдкой.
— И давно ты здесь вот так... сидишь?
— Пять дней, — с набитым ртом признался Фриц. — Я прятался. Я... Мама... Ну ты знаешь, да? Я думал, что меня будут искать. — Он поднял взгляд и перестал жевать. В глазах его проглянула надежда. — А... разве нет? Уже перестали?
— Нет, почему же. Ищут. — Гюнтер подтащил к себе сумку и принялся копаться в ней, выкладывая на пол чердака какие-то верёвки, шпатели и щёточки. — Это ты, конечно, здорово придумал — спрятаться на чердаке. Вот только, знаешь ли, чердаки они тоже обыскивают. Догадались.
Кусок застрял у Фрица в горле. Трубочист участливо похлопал его по спине и снова занялся своими инструментами.
— Ты... Тебя тоже послали искать меня? — спросил Фриц, когда прокашлялся.
— Не, я трубу пришёл чинить, — рассеянно ответил тот. — Тут дымоход сифонит, вот меня и попросили посмотреть... А ты, я погляжу, тот ещё хитрец. Надо же: забрался не куда попало — к бургомистру на чердак!
— Куда?! — Фриц снова чуть не поперхнулся.
— А то ты будто бы не знал? — он посмотрел на мальчика и посерьёзнел. — Э-ээ... Или вправду — не знал?
— Нет. Гюнтер...
— Что?
— Ты ведь меня не выдашь им? Не выдашь? А?
Трубочист сосредоточенно замешивал лопаточкой цемент.
— А если я скажу, что не выдам, ты поверишь? — сказал он наконец.
— Я? — опешил Фриц. — Не знаю...
Он опустил недоеденный ломоть и долго молчал, глядя, как трубочист перебирает запасные кирпичи, обкалывает их до нужного размера и латает дырку в дымоходе. То и дело Гюнтер отступал назад и, наклонивши голову, рассматривал со стороны свою работу. Что-то подсказывало Фрицу, что он может трубочисту доверять. Гюнтер никогда не делал ему зла, да и сейчас не собирался, если только не играл в притворство. Фриц мог быть уверенным, что тот не проболтается о нём даже по пьяной лавочке — Гюнтер вообще не пил ни пива, ни вина. «С моей работой пару кружек опрокинешь, а потом того гляди и сам с крыши опрокинешься», — отшучивался он на все предложенья выпить. Гюнтер знал, что говорил — он многие часы оставался один на один с высотой, крутыми черепитчатыми крышами и дымоходами самых причудливых конструкций, и предпочитал работать в одиночку, используя для страховки только прочную верёвку. Фриц набрался смелости и наконец решился.
— Гюнтер, ты хоть что-нибудь о маме знаешь?