Лучшие подруги в течение десяти лет, и на всем этом поставит крест кончик скальпеля, лазерный луч, пропущенный через мозг, и взмах хирургического ножа. Наша история, все, что она для нас значит, будет отрезана, исчезнет, как отпущенный в небо воздушный шарик. Через два года, даже раньше — через два месяца, встретившись на улице, мы только кивнем друг другу и пойдем дальше, каждая своей дорогой — два разных человека, два разных мира, две звезды на разных орбитах, между которыми тысячи миль черного безвоздушного пространства.
Правительство разделяет людей не по тому признаку. Нас надо ограждать от тех, кто в конце концов нас оставит, от людей, которые уйдут и забудут о нас.
— А ты помнишь наши планы на это лето? — вдруг спрашивает Хана. Наверное, она тоже почувствовала ностальгию. — Помнишь, что мы собирались сделать под занавес?
— Прокрасться в бассейн «Спенсер преп», — ни секунды не раздумывая, говорю я.
— И поплавать там в одном белье, — заканчивает Хана.
Мне становится весело.
— Перелезть через ограду фермы Черрихилл…
— …и пить кленовый сироп прямо из бочек.
— Пробежать весь путь от Холма до Старого аэропорта.
— Проехать на великах до Суисайд-Пойнта.
— Попробовать найти канатные качели, про которые нам рассказывала Сара Миллер. Те, что над Фор-ривер.
— Пройти без билета в кино и посмотреть четыре сеанса подряд.
— Одолеть мороженое «Хобгоблин» в «Мэй».
Теперь уже я улыбаюсь во весь рот, и Хана тоже. Я начинаю цитировать рекламу:
— «Гигантские порции для нечеловеческого аппетита. Тринадцать шариков, взбитые сливки, горячая сливочная помадка.
Хана подхватывает:
— …и все мыслимые присыпки и сиропы, которые смогут проглотить ваши маленькие монстры!»
Мы обе хохочем. Этот рекламный плакат мы читали, наверное, тысячу раз и собирались организовать второй штурм «Хобгоблина». Первая попытка состоялась в четвертом классе, тогда Хана настояла на походе в «Мэй» и взяла меня с собой. Остаток вечера мы катались по полу у нее в туалете, а ведь съели всего по семь шариков из тринадцати.
Вот и моя улица. Посреди дороги детишки играют в некое подобие футбола — вместо мяча они гоняют по асфальту консервную банку. Их загорелые тела блестят от пота. Я замечаю среди игроков Дженни. Какая-то девочка пытается локтем отпихнуть ее со своего пути, Дженни разворачивается и толкает девчонку на землю. Девчонка начинает реветь, но, даже когда ее рев превращается в пронзительный вой сирены, никто не выглядывает из ближайших домов, только занавеска колыхнулась в одном окне.
Мне безумно хочется удержаться на волне хорошего настроения, хочется снова наладить отношения с Ханой, пусть ненадолго, только до конца лета.