— Но так, что она ничего не смогла понять. Вас, вероятно, ждали другие клиенты — отвечать на вопросы не было времени. Когда же Элизабет Маршалл попыталась объяснить в вашей регистратуре, что общая страховка по «Медикар» сможет покрыть только двадцать процентов предъявленного счета, ей сообщили, что это ее личные проблемы. А знаете ли вы, что она сказала мне, когда пришла?
Тут Алан вплотную подошел к пункту, который бесил его в этой ситуации больше всего. Он чувствовал, что достиг точки кипения, поэтому старался тщательно контролировать себя, понимая, что может сорваться на крик в любой момент.
— Она сказала мне: «Вы, врачи!» Она сравняла меня с вами, Фред! И это окончательно взбесило меня. Это из-за таких, как вы, обращающихся с пациентами как со скотом, падает пятно и на меня. Но я не желаю с этим мириться.
— Довольно проповедовать мне эту ханжескую чепуху, Балмер. Вы не имеете права говорить пациенту, чтобы он не платил!
— Знаете, если быть честным до конца, то я ей этого не говорил. — Алан был напряжен до предела, однако все еще держал себя в руках. — Я сказал ей, чтобы она отправила вам ваш чек, свернув его в виде геморроидальной свечи. Потому что вы задница, Фред!
После двух-трех секунд растерянного молчания трубка зашипела злобным, дрожащим голосом:
— Я могу купить и продать тебя, Балмер.
— Богатая задница — это все равно задница.
— Я буду жаловаться в совет больницы и в медицинское общество. Ты еще меня узнаешь!
— Я знаю тебя достаточно, — усмехнулся Алан и повесил трубку.
Он был недоволен тем, что позволил себе опуститься до ругани, хотя и не мог не признать, что на этот раз она доставила ему явное удовольствие. Часы показывали 9.30. Теперь ему придется наверстывать упущенное все утро.
* * *
Настроение Алана несколько улучшилось после того, как он увидел Соню Андерсен, ожидавшую его в смотровой комнате. Это была хорошенькая десятилетняя девочка, которую он наблюдал в течение трех лет. Алан мысленно пробежал глазами по страницам ее истории болезни. До четырех лет Соня была вполне нормальным ребенком. Потом она заразилась от своей старшей сестры ветряной оспой. К несчастью, заболевание дало осложнение, у Сони развился менингит, в результате чего она стала страдать конвульсиями и оглохла на правое ухо. Однако это была мужественная девочка, терпеливо переносившая свои страдания и выполнявшая все предписания врачей. В последний год дела у нее пошли на поправку — припадков почти не наблюдалось, и лекарство, которое она принимала дважды в день, не давало побочных эффектов.