- Пиво, вино, шампанское…
Полковник развеселился.
- Ты гляди, гурман какой. Пиво ему и вино подавай! – снова мне протянул стакан водки, – Пей!
Пришлось пить! Я изрядно поморщился, закусил бутербродом, при этом меня так перекосило, как от не знаю чего.
- Ну вот! Это уже по-нашему! Ну что за немчура хилая! Да же пить толком не умеют! – завернул кусок хлеба, сала, дал банку сгущенки, протянул мне, – Бери.
- Это мне? – я спросил недоверчиво, явно несколько обалдев, от барской щедрости. – Спасибо!
- Ладно, иди, – махнул рукой полковник. – Проводите его.
Пленного проводили в санчасть.
- Хорошая политбеседа, – сказал комдив. – Глядишь, перевоспитаем!
- Вы что, приручить его хотите? – спросил майор Савинов?
- А почему бы и нет? Зверей же приручают! А этого что, не выдрессировать? Не глупый к стати, а нам лишний переводчик в дивизии не помешает с немецкого. Да и еще, кое-где можно было бы использовать, - предположил Джанджгава.
- Вы действительно так считаете? – спросил подполковник.
- А идея не плохая, - задумался Слышкин. - Вы думаете из этого что-нибудь получится?
- А почему бы и нет? - сказал Савинов. - Я лично с ним беседовал, так что уже изучил.
- С политруком поговорить бы надо, пусть он с ним еще побеседует, проведет агитацию.
- А НКВД? – вставил слово Шмыглёв? - Они все равно его заберут.
- Разберемся, – оветил Слышкин.
Проснулся утором рано.
- Катя! – в ответ тишина.
Заглянул в процедурную – никого.
- Они так беспечно оставляют меня одного! Вероятно, вышли совсем ненадолго.
Я вышел в прихожую, выглянул на улицу, охранника не было. Погода была ясная, было еще прохладно, но день обещал быть жарким. Щебетали ранние пташки, я услышал, как заливается соловей.
- О птичках. Вот это песни! Господи, как красиво поет! На улице такая погода, хоть бы воздуха свежего глотнуть.
Осторожно я сел на крылечко, на ступеньку у двери.
- Закурить бы сейчас! – подумал я. – Сигарет нету.
Подпер рукой подбородок, приняв задумчивую позу.
Вокруг было много народу, мимо строем проходили солдаты, вероятно на завтрак. Недалеко стоял грузовой фургон, в который что-то грузили. Я за всем наблюдал.
Теперь я понял, почему меня оставили без охраны, уйти незамеченным было невозможно. Формы у меня не было, а в белой рубашке и в штанах, каких я был, далеко не убежишь.
На крыльцо зашел серый кот, с любопытством смотрел на меня.
- Кыс, кыс, кыс. Каце, каце! Ком! Ком! – кот сидел на месте.– Ты же по-немецки не понимаешь. Иди ко мне.
Я взял кота, погладил, принялся с ним играть.