Такси сделало большой крюк, чтобы попасть на Плаку, оно проехало мимо Олимпиона и наконец остановилось перед домом с побеленными стенами. С ограды свисали голые ветви виноградной лозы, две кошки рылись среди мешков с мусором, который пока еще не убрали. Клаудио приподнялся на своем сиденье и протянул таксисту деньги. Элени, до сих пор, казалось, дремавшая, очнулась.
— Мы приехали, — шепнул ей на ухо Клаудио. — Ты можешь идти? Мы должны постараться не вызывать подозрений.
Элени кивнула. Клаудио вышел из машины и открыл вторую дверцу, опередив водителя. Он взял ее за руку и медленно повел к лестнице с внешней стороны дома, ведшей в его маленькую однокомнатную квартирку. Машина вскоре скрылась в лабиринте переулков старого города, и Клаудио обнял девушку за талию, поддерживая ее. Они поднялись наверх, он уложил ее на кровать и накрыл одеялом.
— В холодильнике есть немного мяса. Я сейчас сварю тебе бульон. Ты должна выпить побольше, а потом успокоиться и отдохнуть. Здесь ты в безопасности: меня никто не знает.
Он запер дверь на два оборота.
Элени следила за ним взглядом.
— Знаешь, как называют жителей Плаки?
Клаудио открыл дверцу холодильника и достал мясо.
— Нет. Не знаю. Как они их называют?
— Гангари. Это значит «засовы».
— Странное прозвище.
— Оно пошло с тех времен, когда жители Плаки оказали сопротивление туркам, осаждавшим Афины в 25-м году. Они заперли на засовы двери всех домов на Плаке, решив сражаться за каждый дом, если понадобится. — Она посмотрела на него долгим ласковым взглядом. — Теперь и ты тоже — гангарос… по моей вине.
— Именно так, и ты хуже турков. А теперь замолчи и спи. Я разбужу тебя, когда будет готов бульон.
Он положил мясо в кастрюлю, добавил воды и специй.
— И еще соли… она сохраняет жидкость в теле и поднимает давление… она поддержит в тебе силы до тех пор, пока не придут Норман и доктор, чтобы сделать переливание, любовь моя… Но почему нет Мишеля… куда он, черт возьми, подевался?
Клаудио зажег конфорку и опустился на стул. Какое-то время он наблюдал за синеватым пламенем, языки которого облизывали кастрюлю, но внезапно им овладела смертельная усталость. Он пытался сопротивляться, а потом голова его склонилась вперед, и он заснул.
Афины, посольство Великобритании
17 ноября, 14.00
Служащий посольства положил трубку и прилежно заполнил личную карточку: «Господин Норман Шилдс к господину Джеймсу Генри Шилдсу, поверенному в делах».
Норман в бешенстве почти вырвал ее у него из рук:
— Джордж, неужели, чтобы я мог попасть к своему отцу, всегда необходимы все эти бюрократические процедуры? Ты разве не видишь, что я спешу, черт возьми?! Наверно, воздух Афин повлиял на тебя.