Даже чересчур уютно. Робин так расслабилась, что не заметила, как начала мурлыкать песенку, как всегда делала дома за готовкой. Мысль о незримом присутствии Теренса в этом доме подействовала на нее умиротворяюще. Под его невидимой защитой можно было не опасаться непредсказуемого Люка Харрингтона, не думать о загадках, которые окружали его.
— Надеюсь, вам понравится, — сказала она несколькими минутами позже, доставая пирог из духовки и выкладывая его на блюдо.
— А вы разве не собираетесь составить мне компанию?
Робин аккуратно составила грязные миски в мойку.
— Я никогда не ем так поздно, особенно мясное.
Правда состояла в том, что долгое время ей приходилось буквально заставлять себя есть. За этот год она похудела на шестнадцать фунтов, что при ее росте было немало. Даже теперь, когда аппетит понемногу стал возвращаться к ней, она часто довольствовалась кофе или фруктами.
— Сядьте–ка, — повелительно сказал Люк, вставая и отодвигая стул, стоявший перед предназначенной для Робин тарелкой. — Сядьте, я сказал! — более жестко добавил он, видя, что она не шевельнулась.
— Я не Гарм, мистер Харрингтон.
— А я не мистер Кто–То–Там! Я уже дважды говорил вам, что меня зовут Люк, — холодно ответил он. — И я отлично понял, что вы не Гарм, — тот слушается меня с первого раза!
Робин вздернула подбородок и в упор посмотрела на него. Некоторое время две пары черных глаз прожигали друг друга насквозь. Наконец Люк протянул к Робин руку, словно предлагая перемирие, и спросил, безуспешно пытаясь смягчить свой хриплый голос:
— Вам будет легче, если я скажу «пожалуйста»?
Конечно, ей стало легче. Она совсем не была уверена, что сможет выстоять в этом поединке. Решительно Люк был не из тех мужчин, рядом с которыми можно расслабиться хотя бы на секунду. Но теперь она могла отступить, не потеряв лица.
Исключая тот факт, что ей действительно не хотелось садиться с ним за стол. С одной стороны, у нее совсем не было аппетита. С другой — она вдруг начала находить атмосферу этой кухни чересчур интимной.
Да что с ней творится в самом деле? Теренс умер почти год назад, и все это время никакой другой мужчина не мог занять ее мысли даже на минуту. Робин была не из тех женщин, которым мужчина необходим просто для удовлетворения самолюбия. Почему же она так странно чувствует себя рядом с Люком Харрингтоном?
Она искоса взглянула на него и тут же отвела глаза, чтобы не выдать своего интереса.
Это грубый, агрессивный и жестокий человек, напомнила она себе… Но Дотти так любит его! И он, кажется, тоже испытывает к сестре теплое чувство. Значит, в его сердце все же есть место чему–то хорошему. И потом, он ведь извинился за свое поведение и так искренне старался быть вежливым с ней…