— Что, например? — огрызнулась Робин, подавив в себе желание заявить, что нервной ее делает только его присутствие.
— Понятия не имею. — Люк пожал плечами. — Но согласитесь, вашей картинной галерее не пойдет на пользу, если вы будете носиться по ней, роняя чайники.
— Я вовсе не уронила его, — возразила Робин, аккуратно ставя чайник на полку. — А что до моей картинной галереи, то там все идет прекрасно, невзирая на мои нервы!
Люк снова пожал плечами.
— Я только предположил.
Внутри у Робин все кипело от ярости. Он пришел сюда, готовый продолжить битву! Точно рассчитав время и выбрав самый подходящий момент, когда она смущена, растерянна и никак не может разобраться со своими чувствами.
— Я буду иметь в виду ваши предположения, — сухо сказала Робин, поворачиваясь к Люку спиной.
— Конечно, будете, — согласился он.
Воцарилось молчание.
— Значит, вы — Робин Уайт, — снова заговорил Люк.
Так ему все–таки знакомо это имя!
— Я пошел к себе в комнату и перелистал все старые номера «Мира искусства», — пояснил он. — Вы поразительно трудолюбивы.
— Благодарю вас, — отозвалась Робин, чувствуя, что голос дрожит от охватившего ее напряжения.
Правда, Люк был чуть любезнее с ней, чем час назад, но Робин казалось, что в самой этой любезности таится подвох.
— Вы слишком молоды для такой популярности, — задумчиво заметил Люк.
— «Мир искусства» читают только в определенном кругу, довольно узком, смею вам заметить, — возразила Робин. — И еще меньше людей приходят в галерею.
— Все равно вы слишком молоды, — не сдавался Люк.
Стараясь сохранять самообладание, Робин повернулась к нему.
— Мне двадцать пять лет, — отчеканила она. У меня два диплома школ искусств — лондонской и парижской. Я сама пробила себе дорогу в жизни и заслужила каждую унцию популярности, о которой вы говорили… И тот факт, что я молода, — добавила она, поколебавшись, потому что собиралась нанести удар ниже пояса, — не помешал мне выйти замуж и стать вдовой в один год.
— Боже, как патетично! — проворчал Люк.
Робин прикусила язык. Она не позволит Люку снова втянуть себя в перепалку, как бы он ни старался.
— Не спорю, я оказалась в удачном месте в удачное время, — сказала она. — Еще три года назад моя галерея ничем не отличалась от десятка других в Лондоне, разве что была еще менее известной, чем они. Но однажды я поделилась с совершенно незнакомым человеком своими взглядами на современную живопись, а он оказался главным редактором журнала и предложил мне раз в месяц рассказывать то же самое его читателям.
Робин замолчала и перевела дух. Так и не став тем, кого называют «звезда», она, тем не менее, обрела широкую известность в среде, которая была ей наиболее интересна, — среди людей, занятых искусством. В глубине души Робин иногда казалось, что ее взлет и вправду был чересчур стремительным и неожиданным. Но это только пошло на пользу ее работе в галерее.