Дни теперь были так же тревожны, как вечера. Вечера — как ночи. Даже сон не приносил успокоения.
Лидия Леопольдовна почти все время проводила в больнице у деда, горевала и сама слабела с каждым днем. Неотступно одолевали мысли: что с ними будет, если не станет Ивана Михайловича? Что будет с внуками?
Нина ломала голову над судьбой арестованных. Ей казалось, что она хоть и невольно, но повинна в их бедах. Что она наделала? И что должна делать теперь? Если бы не болезнь дедушки и не старенькая бабушка, ушла бы в Елинские леса. Блуждала бы недели две, но все равно она нашла бы партизан и уговорила их прийти на помощь арестованным коммунистам. Да ведь сейчас никак не уйдешь. Бабушка совсем обессилена, разбита свалившимся на них горем. Куда ей одной управиться с детьми и хозяйством?..
Попросить разве Ольгу Осиповну, чтобы побыла у них, пока Нина сходит в Елинские леса? Но разве может она сказать тетке, куда собирается идти? И чем объяснить свое отсутствие? Если промолчать, она и вовсе не поймет, куда девалась Нина, начнет бить тревогу, искать…
А что, если сделать иначе? Не говорить Ольге Осиповне, почему ее, Нину, беспокоит судьба арестованных, а просто спросить, не знает ли она, кого можно было бы послать в Елинские леса. Ведь арестованы близкие люди, коммунисты, им грозит гибель. Надо им помочь, а помочь ведь могут только партизаны.
Кстати, есть хороший повод сходить к тете Оле: она обещала узнать у врачей, что с дедом.
Отрывать санитарку от работы никто не станет. Поэтому Нина подошла к больнице в такое время, когда Ольга Осиповна должна была возвращаться домой. И вышло удачно. Та еще издали увидела Нину и, улыбаясь, пошла ей навстречу.
— Так-таки не утерпела, пока я к вам приду, сама прибежала?
— Да, не терпится, тетя Оля.
— А я сегодня ничего нового сказать не могу.
Нина остановилась:
— Почему же? Разве до сих пор нет анализа?
— Что-то у них там не ясно, сомневаются в показателях.
— А в чем сомневаются, что подозревают?
— Не говорят.
Нина готова была разрыдаться.
— Наверно, бабушка права, у него какая-то страшная болезнь.
Ольга Осиповна нахмурилась и печально смотрела на девушку. Это окончательно убедило Нину, что ее догадка верна.
— Не представляю, как мы будем жить без деда… Так тяжело, так больно…
Ольга Осиповна грустно ответила:
— Да, это действительно тяжело, но ведь жить как-то нужно. Людям вон еще хуже. Ты слышала, вчера расстреляли арестованных?
— Коммунистов? — спросила Нина, и ее глаза, полные слез, стали испуганно-тревожными.
— Да. А у них ведь тоже остались дети…
— Как же это… так быстро? Неужели их и не допрашивали, коммунистов?