Нина Сагайдак

Больная, видимо, спала, не слышала, как отворилась дверь и в палату вошли люди. Она проснулась от сердитого бормотанья сестры, объяснявшей, что девочка слаба еще, ей не до гостей.

Возможно, Нина и не узнала бы паренька, которого загораживала сестра, потому что, когда она открыла глаза, посетители выходили из палаты. Но, увидев рядом с ним доктора Павловского, сразу догадалась, кто навестил ее.

— Жора! — позвала она слабым голосом.

Паренек обернулся.

— Добрый день, Ниночка! А мы уже собрались уходить. Видим, ты спишь и не посмели тревожить.

— Где там «не посмели», — улыбаясь, но все же досадливо отозвался доктор. — Пришли и разбудили самым настоящим образом. Ну, раз уж так случилось, поговорите, а я пойду по своим делам. Только недолго, и пусть говорит Жора. Ему есть что сказать. Я, наверно, и не разрешил бы этой встречи, если бы он не признался, что виноват перед тобой и хочет просить прощения.

Нина улыбнулась:

— Я не помню, в чем он виноват…

— А вот он напомнит тебе, — кивнул Павловский на своего сына и, выходя, добавил: — Смотрите только не поссорьтесь снова.

Жора несмело сел на стул возле кровати.

Нина обрадовалась гостю. Ведь она давно не была в школе, соскучилась по друзьям.

— Как там у нас в классе? Наверно, далеко ушли вперед?

— Ничего. Ты же хорошо учишься, догонишь. Только поправляйся быстрее.

— Видишь, как скрутила меня болезнь? Не знаю, скоро ли выйду из больницы.

— Теперь уже скоро, — смелее заговорил Павловский, глядя ей в глаза. — Отец сказал, что все пойдет на лад и слух полностью вернется.

— Какой слух? — не поняла Нина.

Жора растерялся. Неужели Нина не знает, что заболевание дало осложнение, что она плохо слышит. Может, не следовало об этом напоминать?

— Да… Это я так, — замялся он. — Мне показалось, что ты стала хуже слышать.

— Правда? — подняла на него глаза девушка. — Мне и самой так кажется, но я боюсь верить этому.

— И не верь! Говорю тебе: это только кажется.

Он стал подробно рассказывать, какого мнения о ее болезни доктор Павловский — опытный врач, уверяющий, что она выйдет из больницы совершенно здоровой.

Но Нина встревожилась, на глаза навернулись слезы.

Жора на минуту смущенно умолк, потом попытался отвлечь больную:

— Ты не забыла, Нина, нашу ссору?

— Какую ссору?

— Ну, тогда, накануне Первого мая, в клубе.

— Разве мы ссорились?

— Конечно! Ты заставила меня выйти на сцену первым, а я рассердился, потому что растерялся — не смог прочитать стихотворение и поссорился с тобой. Так вот… Пришел сказать, что больше не сержусь…

— Это было так давно, — невесело сказала Нина. — Я даже забыла. А ты не забыл. Видно, я тебя очень обидела тогда.