Одних болезней, казалось, достаточно, чтобы волноваться за судьбу девочки. И все же Лариса Ивановна не могла объяснить свою тревожную любовь к дочери только болезнями. Были, вероятно, и другие причины. Возможно, и та, что Нина — любимица покойного мужа.
Когда он умер, ей шел девятый год: она уже все понимала и горько оплакивала отца.
Сын Толя, малыш еще, сидел около покойника и спрашивал: «Папа спит?» А Нина рыдала. Ларисе Ивановне казалось тогда да и сейчас кажется, что девочка очень тяжело переживает утрату отца, часто думает о нем, вспоминает, как весело и ласково играл с ней папа, читал ей книжки, катал на салазках, как уютно и хорошо было угнездиться у него на коленях, слушать сказку…
Возвращаясь из больницы домой, размышляя, Лариса Ивановна и не думала, что именно любовь Нины к отцу станет позже той тенью, которая пусть ненадолго, но омрачит ее отношения с дочерью. И эти мысли тревожили ее. Ведь Нина всегда так хорошо понимала свою маму, сосредоточила на маме всю любовь и нежность своего сердца.
Но пришло время, и Лариса Ивановна убедилась, что тревоги ее были не напрасны.
Из черноморского санатория для детей Нина вернулась веселой, возбужденной, на вид более здоровой, чем когда бы то ни было.
— Ну как ты себя чувствуешь, доченька?
Лариса Ивановна стремительно обняла Нину, не сводила с дочери глаз, наполненных искристыми слезинками, радовалась ее загорелому лицу, ясному взгляду, звонкому смеху.
— Прекрасно, мамочка!
— Ну и слава богу.
— С таким загаром с моря приезжают лишь совершенно здоровые люди, — услышала Нина чей-то голос совсем рядом.
Она отвела взгляд от матери и только сейчас увидела, что около них стоит высокий, празднично одетый незнакомый человек.
— Она у нас смуглянка, — ответила ему мать, — а море смуглых любит… — Лариса Ивановна обернулась к дочери и сказала: — Знакомься, Нина. Это Яков Осипович Усик.
— С приездом, Ниночка! — Яков Осипович подал ей, как взрослой, руку. — Со счастливым возвращением домой!
— Спасибо.
Дорогой она не думала, почему ее встречал Яков Осипович. Видимо, потому, что больше сама рассказывала, чем слушала других. А дома, казалось, и совсем забыла, что у них посторонний человек. Пока наговорилась с бабушкой, дедом, пока обегала весь двор, сад, поздоровалась с соседями, наступило время обеда.
* * *
Ее нисколько не удивило, что Яков Осипович не ушел, остался у них обедать. Ведь Степаненки — их соседи и друзья — тоже сегодня пришли, сядут со всеми за праздничный стол, будут обедать. Непонятно лишь, почему Яков Осипович держится как-то неуверенно. Может быть, он впервые зашел к ним в дом, не освоился еще… «А все же почему он здесь?» — вдруг мелькнула мысль у Нины. Впрочем, только мелькнула, уступив место веселым расспросам и рассказам о санатории, о море, ребятах…