Розвійтеся з вітром, листочки зів’ялі,
Розвійтесь, як тихе зітхання!
Незгоєні рани, невтишені жалі,
Завмерлеє в серці кохання.
В зів’ялих листочках хто може вгадати
Красу всю зеленого гаю?
Хто взнає, який я чуття скарб багатий
В ті вбогії вірші вкладаю?
Ті скарби найкращі душі молодої
Розтративши марно, без тями,
Жебрак одинокий, назустріч недолі
Піду я сумними стежками.
Песня стихла, а мама все еще стояла как зачарованная. И Нина увидела, как по лицу ее катятся частые слезы.
Это было давно, еще до того, как в доме появился отчим. Нине шел тогда десятый год. Она не могла понять, отчего плачет мама. А потом и вовсе забыла об этом. Наверно, потому, что мама умела быть веселой. Да, она всегда была больше веселой, чем грустной. А вот теперь Нине кажется, что она понимает маму. Надо было много прожить и еще больше пережить, чтобы понять и ту задушевную песню, и материнские слезы.
Погруженная в свои мысли, Нина машинально шла знакомой улицей и не услышала позади себя чьих-то поспешных шагов. Обернулась лишь тогда, когда догонявший легонько дернул сумочку, которую она держала под мышкой.
— Привет артистам!
— Ой! Как ты напугал меня!
То был Жора Павловский. Веселый, приветливый, празднично одетый.
— Пугливой стала? Раньше за тобой такого не замечал.
— Раньше были мирные времена, а теперь война.
— Где она, та война?
— Говорят, совсем рядом.
— Э, чепуха! Немцы свободно разгуливают, значит, фронт далеко, а нам его чего бояться?
— Да ведь немцев-то и страшно.
— Тебе страшно? Что ты! Кто же тронет известную в городе балерину?
Нине послышалась ирония в его голосе.
— Насмешничаешь? — спросила она тихо и обиженно.
— Почему насмешничаю? Я же был в клубе на концерте и слышал, как тебе аплодируют.
— Ты был в клубе?
— А почему бы и нет? Не только же немцам любоваться твоими танцами. А ты не заметила меня?
— Где уж мне замечать! Я вообще никого и ничего не вижу, когда танцую.
— Волнуешься?
— Конечно.
Они подходили к Базарной площади. Павловский осторожно взял Нину за руку.
— У меня к тебе просьба, — сказал он после небольшой паузы. — Не только от себя, но и от товарищей.
— От каких товарищей? — насторожилась Нина.
— Ну, от наших, классных. Нудно, знаешь, валандаться вот так, решили собраться у меня, повеселиться.
Нина задумалась. «Почему бы не пойти? Встретиться с друзьями, вспомнить школу, поговорить, попеть, потанцевать».
— А еще кто будет?
— Леня Курилин, Борис Иванов, Женя Терехов, возможно, Гировец и я. А девочек ты позовешь.
— Хорошо, — улыбнулась Нина. — Когда же вы думаете собраться?
— Давай в субботу.