— Я заставил тебя ждать? — виновато сказал он.
— Ах, если б только это меня угнетало! — печально отозвалась Нина. — Ты уже, наверно, слышал про Корюковку…
— Поэтому и запоздал. Должен был зайти еще в одно место. А ты откуда знаешь?
— Бабушка слышала от соседей.
— Странно. А наши думают, что эти слухи сюда еще не дошли.
— Может, по всему городу и не разошлись еще, а на нашей улице паника. К кому-то прибежал паренек из Корюковки, рассказал все, что видел сам, и люди собираются бежать из города.
— Куда?
— Наверно, в сёла.
— Тоже нашли выход из положения. Разве селам не угрожает такая же опасность?
— Так я и сказала бабушке. — Нина пристально посмотрела на Янченко. — А что думают наши старшие товарищи?
— Велят сохранять спокойствие, не поддаваться панике, — вздохнул Володя. — А как можно быть спокойным… Представляешь, что там было? — Он повернулся к Нине и так посмотрел ей в глаза, что у нее от неожиданности захолонуло сердце: она впервые увидела в глазах Володи отчаяние и слезы.
— Что ты, Володя? — Нина обеими ладонями сжала его руку.
Янченко шел молча, видимо стараясь справиться с охватившим его чувством.
— Не впервые, конечно, мы сталкиваемся с фашистскими зверствами, — сказал он наконец, — но такого еще не было. И, кроме того, Корюковка мне особенно дорога… Я родился там, вырос.
— Ты? — удивилась девушка. — Почему же все думают, что ты из деревни?
— Нужно было, потому и думают. Отца моего арестовали немцы, а мне удалось из Корюковки бежать. Мама в это время поехала в деревню обменять вещи на продукты, и, где она сейчас, не знаю.
— Вот оно что… Значит, в Корюковке оставались твои близкие?
— Конечно. И родственники и друзья. Всё там: родной дом, школа. Теперь ничего не осталось. Как я хотел бы уйти сейчас с тобой к партизанам!
— А мы и уйдем, Володя. Пусть только приблизится фронт, обязательно уйдем.
— Нет, я не буду ждать приближения фронта. Я пойду раньше. Возможно, днями. Выполню это последнее задание и потом уйду. Мне разрешили.
— Какое задание?
— Этой ночью я должен расклеить по городу листовки о корюковских событиях. В них, кстати, содержится призыв идти в партизаны. Вот я первым и пойду.
— А я? Меня ты не зовешь?
— В партизаны?
— Нет, на выполнение задания.
— Тебе нельзя, Нина. — Он ласково взглянул на нее. — Ты еще слабенькая, не совсем оправилась от болезни.
— Для борьбы в партизанских условиях, возможно, я еще не окрепла, но расклеивать листовки могу.
— Нет, нет, что ты! Это не так легко. Может, придется удирать, а ты… Куда тебе бегать, тебе теперь и ходить-то надо в меру.
— Не уговаривай меня, Володя. Неужели ты меня не знаешь? Раз надумала, значит, должна. Вдвоем нам легче будет выполнить задание. Если и встретит кто, поинтересуется, почему бродим ночью, скажем, что идем из клуба. Пропуска же у нас есть.