Утром начальник авиации, полковник, подходит ко мне: «Давай, майор, завтракать!» Подумал: «У-у-у, наверное, что-то в лесу сдохло». Федька уже и встать не мог. Мы ему отнесли чашку чая, колбасы, хлеба. Начальник авиации говорит: «Надо сделать аэродром. За деревней есть хорошее поле, но его надо проверить. Если сделаем аэродром, то будем принимать ТБ-3». — «Мы сходим с механиком». Собрались, по бутерброду в карман сунули и пошли. Федю оставили в избе. Прошли, посмотрели поле, подходим к следующей деревне и вдруг видим, как из нее выходит немецкий танк. Что делать?! Бежать! А куда убежишь от танка?! Говорю: «Давай сядем, хоть бутерброды напоследок съедим». Сели. Он на снежном отвале с одной стороны дороги, я — с другой. Сидим, жрем. Танк подошел на сто метров. Остановился. Открылся люк, из него выглянул танкист, посмотрел, закрыл люк. Танк развернулся и Уехал в деревню. Почему он не стрелял по нам?! Не знаю. Пришли назад, доложили, что аэродром строить нельзя, поскольку по соседству немцы. Ночью По-2 улетел, а на площадку сел заблудившийся ТБ-3. Он летел к Белову в соседнее окружение, а сел у нас. Отнесли к нему Федю. Я попросил этого начальника авиации разрешения улететь. Он ни в какую: «У меня свои раненые, их надо увезти». — «Тогда хоть Федю Маслова, он же чуть живой». — «Нет!» Дошло до того, что я достал пистолет, сунул ему в пузо, говорю: «Кричи, чтобы его взяли, а то пристрелю, мне терять нечего». Федю погрузили. Подошли к командиру самолета: «Не возьмешь нас?» — «Какие вопросы?! Садитесь». Прилетели в Подлипки. Пока попрощались с экипажем, стали выходить, полный самолет костылей, палок, бинтов, и больше никого нет, все «раненые» пассажиры убежали. Видать, эвакуировались из 33-й армии нужные люди… Потом до меня дошли слухи, что офицеры-тыловики открыли фронт. Адъютант командующего вовремя увидел, заорал, и они оба застрелились. Федя с механиком уехали в полк вперед, а я немного подзадержался. Мной заинтересовался Смерш: «Как это так прибыл? Почему здоров?» Сняли с меня пистолет, отстранили от полетов — хоть в петлю лезь. Ребята ночью в полет, а меня начальник Смерша вызывает, допрос: «С каким заданием прибыл? Кто послал?» Одни и те же вопросы. Каждый раз за мной приходит посыльный с винторезом и сопровождает в штаб под ружьем. Так продолжалось несколько ночей. В очередной раз, когда пришел за мной сопровождающий, я не выдержал: «Я никуда не пойду! Пошел ты с твоим начальником… иди передай ему это». Ночь проспал. Наутро ребята вернулись с задания. Начался разговор. Что-то зашла речь про изменников. Штурман Жмаков говорит: «Всех подозревать надо. Вот наш? Что это он живой вернулся? Небось, тоже с заданием?» Я уже собрался на него броситься, но тут мой приятель, штурман Вася Вильчевский, как врежет ему кулаком по морде: «Еще раз такую глупость вякнешь, застрелю». Под вечер зашел командир полка, ребята пошли на построение. Говорит мне: «Чего это вы разлеглись? Почему не на построении?» — «Сами знаете, товарищ командир». — «Идите в строй». Тут вошел комиссар полка, хороший человек, вместе с начальником Смерш. Комиссар отдал мне пистолет, обнял меня за плечи: «Иди в строй». Начальник говорит: «Извини. Лучше 10 невинных, чем один шпион». Я про себя подумал: «Ага! Тебя бы так!» Потом мы со смершевцем стали друзьями. Отличный парень. Многих диверсантов задержал.