Если несколько минут назад единственным желанием Валерия было выброситься из машины, то теперь, когда за ними с тупым металлическим щелчком закрылись тяжелые железные ворота, ему было страшно выходить из машины, словно земля этого пустынного мрачного двора с темными корпусами была землей проклятья.
— Спрыгивай!.. — повелительно бросил сержант, открыв дверь машины.
Валерий, дрожа всем телом, закрыл глаза и судорожно прыгнул, словно ему было приказано прыгнуть в расплавленный кипящий гудрон.
И все-таки он нашел в себе силы спросить у сержанта:
— Куда мы приехали, товарищ сержант?
— В тюрьму, — безразлично ответил сержант, относившийся к своему привычному делу как к чему-то на роду ему завещанному.
Валерий поднял голову и взглядом пробежал по узеньким и низеньким окнам приземистых корпусов, зарешеченных узорными, похожими на кружева, решетками.
Все, что было дальше, Валерий осознавал смутно. Два охранника вели его по длинному коридору, который несколько раз поворачивал то влево, то вправо. По бокам коридора в глубоких нишах стен тянулась цепь дверей в камеры. На каждой двери, на уровне глаз человека среднего роста были вмонтированы четырехугольные смотровые окошечки размера карманной записной книжки. Левее каждой двери, в толстой стене виднелся круглый глазок размером в металлический рубль. Шаги в пустынном коридоре отдавались гулко. Потом поднялись на этаж выше и снова шли по лабиринту коридоров с дверями в камеры. У одной из дверей, непохожей на дверь в камеру — она была без окошечка и без глазка, Валерия остановили. Низкорослый широкоскулый сержант, достав из кармана длинный металлический ключ, вставил его в замочную скважину и три раза повернул. Валерий подумал, что это лифт. А когда дверь распахнулась, сержант буркнул себе под нос:
— Подождешь здесь!.. — Втолкнув Валерия в "лифт", он с грохотом захлопнул дверь.
Но это был не лифт, хотя размерами он чем-то напоминал типичный грузовой лифт новых высотных московских домов: два метра на полтора метра под ногами и около двух метров высотой. Над головой, в углу этого железного склепа тускло мерцала лампочка, оплетенная толстой металлической сеткой. В двери не было видно никаких ручек, ни углублений замка. Стены были обиты металлическими пластинами, изрешеченными дырками, которые чем-то напоминали крупную терку, на которой шинкуют капусту. И снова на Валерия навалился страх кошмарного сновидения. Когда он еще слышал затихающие шаги тюремного надзирателя, в его железный склеп еще кое-как звуками доносились признаки жизни. А когда шаги стихли, Валерий принялся трясти головой и начал до боли кусать губы, не теряя надежду, что он вырвется из паутины бесконечного мучительного сна. Но пробуждение не наступало. Откуда ему было знать, что крохотная склеп-камера, в которой его закрыли за железной дверью, на лексиконе тюрьмы называется "боксом", своего рода "залом ожидания".