— Один сервиз "Мадонна" вы продали в Загорске?
— Кроме того, что продали, был еще один сервиз. На двенадцать персон.
Следователь положил ручку, встал и, разминая плечи, потянулся.
— Ну что ж, Барыгин, картина ясна. Значит, ты утверждаешь, что Валерий Воронцов с вами оказался совершенно случайно? Как попутчик?
— Да, его никак нельзя мазать как соучастника. И я прошу в протоколе это отметить особо. И без него у нас — групповая.
Ладейников принялся ходить по комнате, глядя себе под ноги.
— Не понимаю одного, Барыгин.
— Чего вы не понимаете, гражданин следователь? — Барыгин поднял глаза на следователя, ожидая, что в следующую минуту он спросит что-то важное, главное.
— Как можно обокрасть квартиру старого школьного друга? Ведь это предательство!.. Это — подло! Неужели тобой двигала одна зависть: он стал кандидатом наук, а ты — рецидивистом-домушником?
— Неверно, гражданин следователь. Я обокрал не друга, а торгаша. А это, как говорят в Одессе, две большие разницы. Торгаш не может быть моим другом. Товарищем моим Краснопольский был, когда мы были школьниками и вместе ездили в один пионерский лагерь. Потом наши дороги разошлись.
— Что верно, то верно: разошлись. Краснопольский пошел но честной дороге, ты избрал дороженьку темную.
— Дорога у крупного торгаша не может быть честной. Я в этом вопросе, гражданин следователь, суворовец.
— А это как понимать? — Ладейников, глядя себе под ноги и изредка бросая взгляд на Барыгина, продолжал ходить по комнате.
— Не помню сейчас, по какому случаю, но великий русский полководец Александр Васильевич Суворов однажды высказал мысль, которую я никогда не забуду. Ее мне сказал один зэк на Колыме.
— Что это за мысль? — Ладейников остановился, сверху вниз рассматривая Барыгина.
— Суворов сказал: "Интенданта в русской армии можно без суда и следствия расстреливать через год его работы". Здорово старик врубил?!. Как в воду глядел.
— Ого!.. Вон ты какие делаешь параллели!.. — удивился Ладейников. — В нашей стране занято в торговле более двух миллионов человек. Так что ж, по-твоему, все два миллиона ставить к стенке?
— Зачем к стенке — пусть живут. Но только года через три работы в торговле — крупных воротил посылать годика на два на химию или на лесоповал.
— Прямо без суда и следствия?
— Лучше без следствия и без суда.
— Это почему же?
— Они подкупят любую неподкупную Фемиду. И из воды сухими выплывут. Взятка!.. Вот на чем гибла Россия раньше и отчего она страдает и нынче. Еще Ленин об этом говорил.
— А ты, вижу, Барыгин, знаешь, что говорил Ленин, что говорил Суворов…