— Линда, рано или поздно это должно было произойти. Так не лучше ли покончить с этим прямо сейчас? — остановил ее Дориан.
Опять оказаться рядом с Кевином? Говорить с ним? Вновь испытать на себе силу воздействия его личности? Лишний раз вспоминать о том, что она когда-то любила его до самоотверженности. Но когда она стала для него помехой, он растоптал ее любовь, причем так бездушно, словно раздавил комара.
— Нет! — Линда поежилась. — Не лучше. Между нами все давным-давно кончено! Все, что следовало сказать, уже сказано. Мне незачем встречаться с ним снова.
Не желая выслушивать аргументы Дориана, девушка развернулась, решительно вышла из комнаты и закрыла за собой дверь. Оказавшись в спальне, она опустилась на кровать. Пережитое волнение дало о себе знать, и ноги так дрожали, что стоять не было никакой возможности.
Она выступала с Кевином, — случилось то, чего, как она думала и даже поклялась себе в этом, не будет уже никогда. Линде до сих пор не верилось, что все это произошло на самом деле. Они запели вместе, и их голоса, совсем как в прежние времена, слились в гармонии, словно и не было этих трех лет.
Они с Кевином составляли гармоничную пару как на сцене, так и вне ее — это признавали все. Когда они пели, то любовь, объединявшая их, придавала исполнению особую глубину. Все шло прекрасно до того момента, когда случилось несчастье и Линда не смогла больше выступать. Именно тогда, погрузившись в пучину отчаяния, она слишком хорошо узнала истинную глубину его так называемой любви к ней.
Через закрытую дверь из смежной комнаты доносился гул голосов. Линда знала, что какие бы гневные слова Дориан ни говорил Кевину, его не так просто заставить уйти. Впрочем, она и не слишком на это надеялась. Кевин всегда поступал только так, как сам считал нужным, а уж успех, который имели его сольные концерты в последние три года, должно быть, еще более усилил эту черту его характера.
Возбужденный голос Дориана зазвучал громче. Линда услышала ответную реплику Кевина — слов было не разобрать, но от его тона веяло таким холодом, что у нее все сжалось внутри. Он всегда умел довести собеседника до белого каления своим ледяным самообладанием. И не важно, насколько разгневан Дориан и насколько справедлив его гнев, — Линда знала, что у него нет шансов выстоять против холодной решимости Кевина. Голоса стали еще слышнее.
— Кевин, я же тебе сказал…
— Мне плевать, что ты сказал! — перебил тот. — Я хочу увидеть Линду, и я ее увижу.
Кевин вырос на пороге спальни, почти загораживая собой весь дверной проем. При своих шести футах четырех дюймах роста он едва не касался головой поперечины дверного косяка. Бесцеремонно войдя в комнату и оглядевшись, он насмешливо протянул: