— Пять лет дают в среднем, — не прерывая чтения газеты заметил Богат, — наиболее распространенные преступления — это всякие разновидности злостного хулиганства, часто на почве алкоголизма, сопровождаемые тяжкими физическими увечьями.
— Спасибо за справку. Таким образом, Ольга Георгиевна, мы можем утверждать, что в советских тюрьмах и лагерях сидит, и притом постоянно сидит, около 50 000 человек, осужденных только ростовскими судами. Остается оценить вклад города Ростова в баланс союзной преступности. Самое простое — положить его равным доле населения Ростова в населении нашей страны. Эта доля около 1/300. Приняв эту оценку, мы получили бы неправдоподобно большое число заключенных в нашей стране. Так нельзя считать. Ростов — классический бандитский город, о котором даже сложены знаменитые блатные песни. Но, с другой стороны, по абсолютному количеству выносимых приговоров Ростов, конечно, уступает нашим городам-гигантам Москве и Ленинграду. Ясно, однако, что приписывать Ростову 10 % всей союзной преступности — это много. С другой стороны, считать эту долю равной 1 % — явно мало. Ошибка в оценке будет минимизирована, если взять среднее логарифмическое между этими крайними значениями. А это — 3 %. Отсюда вывод: одновременно в лагерях и тюрьмах Советского Союза находится в заключении примерно 1,5 миллиона человек. Думаю, что вероятная ошибка этой оценки — несколько десятков процентов, что не так уж плохо.
В этот момент Богат уронил газету и сказал:
— Откуда Вы это узнали? Ведь это же государственная тайна!
— Дешево же стоит такая государственная тайна. Это секрет «мелкого залегания», если его можно открыть такими примитивными средствами».
Реакция Богата дала мне основание полагать, что моя оценка близка к действительности. Я имел все основания полагать, что этот специалист по морали и этике советских людей гораздо больше информирован о таких делах, чем Ольга Георгиевна. А спустя несколько лет я по «вражьему голосу» от одного беглого бывшего советского юриста услышал то же число. Таким образом, старинный гершелевский «метод черпков» вполне оправдал себя.
Итак, сидят примерно 1,5 миллиона человек. Сейчас, может быть, даже все два — ведь преступность растет! Много это или мало? Очень много! В Западной Германии, например, сидят 55 тысяч человек. Учитывая, что население ФРГ раза в четыре меньше, чем у нас, получим, что «удельная преступность» там раз в семь меньше, чем у нас. В США «удельная преступность» находится где-то посредине («среднее логарифмическое»?) между советской и немецкой.