— Всем помаленьку, —
отрезал Виктор таким тоном, который не предполагал развернутого ответа.
— Ну да, понятно, —
зачем-то и с чем-то согласился Виталий Степанович.
— Слышь? — вскинулся
вдруг на него Виктор. — А чё вы от нас хотите? А? Че надо-то? Я че, на лоха
похож?
— Ты че, брат? —
попытался восстановить статус-кво Платонов. — Че поднялся-то? Сидим спокойно...
— Ты наливай, давай, по
вам же видно, что че-то вынюхиваете. На какую контору работаете? Ты, дядя —
очкарик, — вернулся он снова к Бабелю, — по тебе же видно, что ты
профессиональный нюхач. Че, не так?
— Да ты, Виктор, не
кипятись, — Бабель вдруг потерял свою «опытную» уверенность и, что называется,
поплыл, в отличие от Платонова, который, напротив, казался спокойным.
Федор с интересом
наблюдал за допросом и почему-то хитро подмигивал Константину. Мол, вот как он
его. Точно Платонов был с ними заодно.
— Может, все-таки
выпьем? — спросил Платонов.
— Да выпьем, выпьем, — не
глядя в стакан, хлебнул Виктор, но на Бабеля смотрел так, словно вот-вот
припечатает его своим кулаком в наколках.
Бабель, не в силах
выдержать его надменного взгляда, переключился на банку с огурцами.
— По-берлински, как
будто не могут по-русски сделать... — зачем-то сказал он.
Следующей целью Виктора,
как и следовало ожидать, стал Платонов. Он в это время открыл вторую бутылку и
разлил. Виктор выпил, не дожидаясь остальных, и прищурился на Платонова,
который тут же наполнил его стакан на треть.
— Шестеришь? —
ухмыльнулся он.
— В камере шестерят. А я
просто по-человечьи. Хочешь — пей, не хочешь — никто не льет за шиворот. —
Константин знал, что отступать перед такими людьми нельзя. Чуть сдал назад — и
ты в полной зависимости.
— Под тертого косишь? —
склонился в его сторону Виктор, и Платонов понял, что все закончится мордобоем.
Он с сожалением глянул на Бабеля, который тоже начал понимать, что здесь его
опыт и журналистский азарт не имеют никакого веса. Выглядел Бабель жалко и
растерянно. Константин же попытался напоследок выпутаться.
— Ладно, хорош бухать,
пойдем мы.
— Да, пора, — поддержал
Бабель и даже поднялся.
— Сядь, чмо! — гаркнул
вдруг Виктор так, что Бабель заметно вздрогнул. — Сядь, я сказал!
Федор в этот момент
ногой с силой подоткнул ему под ноги пластиковый ящик, на котором он только что
сидел, Бабель едва устоял, и вынужден был вернуться на место. На лице у Федора
при этом не было и доли агрессии.
— Че торопишься-то? —
притворно-дружелюбно спросил он.
— В мусарню успеешь, —
добавил Виктор.
Теперь уже Платонов
выпил, не объявляя тоста, и налил себе еще.