5. В вавилонском эпосе нет никаких аналогий с шумерской поэмой «Гильгамеш и Агга из Киша», о которой шла речь в главе 5. Это одно из самых коротких эпических сказаний древнего Шумера — в нем всего 115 строк. Тем не менее оно представляет интерес со многих точек зрения. Прежде всего в нем действуют только люди; в отличие от прочих шумерских эпических сказаний здесь нет мифологических мотивов со всевозможными божествами. Далее, это произведение имеет большое историческое значение, так как в нем приводится ряд доселе неизвестных фактов из раннего периода междоусобной борьбы между шумерскими городами-государствами. И наконец, эта эпическая поэма представляет особый интерес для истории политической мысли и политических учреждений, ибо в ней говорится о том, что уже около 2800 г. до н. э. в Шумере существовало нечто вроде демократического двухпалатного парламента. Возможно, именно эти факты и заставили вавилонских редакторов изъять эпизод «Гильгамеш и Агга из Киша» из своего варианта эпоса. В этой поэме нет ничего сверхъестественного и сверхчеловеческого, что так характерно для эпической поэзии.
6. Что касается последней шумерской поэмы, «Гильгамеш, Энкиду и подземное царство», и заимствований из нее в вавилонском эпосе, то об этом я скажу ниже, в конце главы.
На этом можно пока закончить сравнительный анализ шумерского текста, предпринятый нами. Попытаемся же теперь ответить на три вопроса, о которых говорилось выше.
1. Существует ли шумерский оригинал вавилонского «Эпоса о Гильгамеше» в целом?
По всей видимости, не существует. Шумерские поэмы сильно различаются по своему объему, это отдельные произведения, не связанные между собой. Вавилоняне переработали шумерские сказания, связали их в единое целое с единым сюжетом. Это всецело их нововведение и их заслуга.
2. Можно ли выделить в вавилонском «Эпосе о Гильгамеше» эпизоды, восходящие к шумерским истокам?
Да, до известной степени можно. Мы знаем шумерские варианты эпизода с кедровым лесом (III–V таблички вавилонского эпоса), эпизода с небесным быком (VI табличка), ряда сцен из «поисков бессмертия» (IX, X и XI таблички), миф о потопе (XI табличка). Все эти эпизоды — шумерского происхождения. Однако их вавилонские версии отнюдь не являются рабским подражанием. От шумерского оригинала в них сохранилась лишь основа сюжета.
3. Как же обстоит дело с эпизодами «Эпоса о Гильгамеше», которые не имеют шумерских аналогий?
К этим эпизодам относится введение, которым начинается эпос, рассказ о том, каким образом Гильгамеш и Энкиду стали друзьями (таблички I и II), и рассказ о смерти и погребении Энкиду (таблички VII и VIII). Следует ли считать, что эти эпизоды придуманы самими вавилонянами или они тоже восходят к неведомым нам шумерским источникам? На такой вопрос нельзя дать точного ответа. Тем не менее анализ вавилонского эпоса в сопоставлении с дошедшими до нас мифологическими и эпическими текстами древнего Шумера позволяет сделать ряд хотя не окончательных, но все же весьма любопытных выводов.