– Беловски,
смотри: свет кончается! Это и есть конец Света?
– Это – начало
Мрака, сэр!
– Добро
пожаловать в ад, Беловски!
– Помоги нам,
Господи!
Волна
Циклопических
размеров волна неслась им навстречу. Было видно, как на ее гребне нервными
змеями пляшут молнии, а гигантский, многокилометровый бурун срывается потоком
встречного воздуха и распыляется в огромный грозовой фронт, клубящийся черными
горами туч до самой стратосферы.
– Боже,
Беловски, мы летим к сатане на завтрак!
– Молитесь,
сэр, прощайте…
Под фюзеляжем
стремительно промелькнуло ребро цунами, и машина иглой вонзилась в черный
кошмар. Со всех сторон ослепительно, выхватывая из мрака куски рваного хаоса,
шарахались вспышки электрических разрядов. Самолет трясло и кувыркало так, что
Беловски потерял ощущение пространства, верх и низ, несмотря на свой феноменальный
вестибулярный аппарат. Все приборы словно сошли с ума. Перегрузки растаскивали
тело почему-то в разные стороны так, что он увидел второго пилота, будто обернулся
назад. Перекошенное лицо Палмера, освещенное вспышками молний, было как у покойника.
Он что-то кричал, вытаращив от ужаса глаза, но ничего не было слышно. Беловски
подумал: «Наверное, помехи и перегрузки нарушили не только работу приборов и
связь, но и рассудок штурмана». Тем не менее он попытался хоть как-то взбодрить
его и улыбнулся оттянутыми вверх губами. Палмер на мгновение застыл с открытым
ртом, а потом запрокинул голову назад и дико засмеялся. Майклу тоже стало
смешно. Смешно и безразлично…
Ему
показалось, что вокруг наступила абсолютная тишина. Он отпустил рычаг
управления, потому что управлять не было смысла. Для того чтобы управлять,
нужно как минимум знать, где верх, а где низ. Автопилот тоже не работал, так
как ничего не работало, и он принялся просто рассматривать то, что происходило
вокруг машины.
Подумалось –
ну вот и все… Оказывается, это совсем не страшно. Палмеру даже весело.
Интересно, еще не поздно молиться? До какого времени человек может молиться?
Господи, спаси и сохрани! Не оставь, Господи! Что значит спастись? Бизон
думает, что спастись – значит выжить. О чем же эта древняя молитва «Господи,
спаси и сохрани!»? И тут его осенило, впервые в жизни он задумался над смыслом
этой короткой фразы. В этой молитве просьба к Богу и о сохранении жизни –
сохрани, «save me», – и о спасении души! Но в молитве нет прямого разделения
просьб – спаси мою душу и сохрани мое тело. Господи, спаси и сохрани меня
всего! И душу и тело! Это и есть я! Как же Ты можешь, Господи, расчленять меня
на запчасти? Господи, спаси и сохрани меня!