Это было
завораживающее зрелище! Беловски подумал, что никто и никогда на земле еще не
наблюдал такого! Слева от него простиралась светлая и спокойная океанская
бесконечность, а справа высилась клокочущая черная стена смерти и разрушения…
Вскоре они
вновь увидели приготовившиеся к гибели корабли. Они стояли в боевом строю
спокойно и торжественно. На их бортах еще горело утреннее солнце, ослепительно
сияли бортовые номера. И вдруг… сначала их накрыла гигантская тень, гладь воды
взрыхлилась черной рябью, затем одним неистовым воздушным ударом с кораблей
сорвало чехлы, тарелки радаров, какой-то такелаж, шлюпки, флаги. Это все с
огромной скоростью унеслось, кувыркаясь, куда-то в заднее пространство. Потом
исполинская волна на мгновение вздыбила плоскость океана вместе с флотом
вертикально. Немыслимо, неестественно весь строй огромных кораблей встал, как
исполинские ракеты, и исчез…
Все это
произошло так быстро, что никто не успел произнести в эфире ни слова. Только
затрещали помехами последние слова адмирала:
– Матерь Бога
нашего!!!
Трое летчиков
с ужасом смотрели на катастрофу, разыгравшуюся на их глазах. Несмотря на то,
что они летели на приличной скорости, и волна тоже стремительно неслась, как
это часто бывает в таких ситуациях, глаза рассмотрели и запомнили каждую
деталь, каждую подробность произошедшего. Майклу казалось, что он даже увидел
группу офицеров в рубке «Клинтона». Даже их вцепившиеся взглядом в надвигающийся
ужас лица!
– Беловски, ты
молишься? – прошептал Бизон.
– Нет, сэр…
– Почему?
Майкл молчал.
Он только сейчас вспомнил о Боге и поймал себя на мысли, что действительно не
молился. И даже самая короткая молитва «Господи, помилуй», которая сама собой
повторялась уже давно и беспрерывно в уме, даже во время разговоров и размышлений
о другом, сейчас вылетела у него из головы.
– Беловски, ты
что молчишь?
– Я думаю,
сэр, извините.
– О чем ты
думаешь?
– О том, что я
перестал молиться.
– Так почему
же ты перестал молиться?
– Наверное,
потому что не я был там, внизу, на корабле…
– Тебе было не
страшно?
– Да, я не
боялся. Мы летим очень стабильно и можем еще долго так лететь. Сейчас нам
ничего не угрожает. Меня потрясло зрелище, сэр…
– Так, значит,
ты вспоминаешь про своего Бога только тогда, когда тебе что-то от него нужно?
– Выходит, что
так, сэр.
– Знаешь,
Майкл, один мой дружок в детстве вспоминал обо мне только перед Рождеством,
потому что мои родители всегда устраивали пышный праздник для детей. В эти дни
он был для меня лучшим другом. Но в остальное время игнорировал меня, потому
что я был младше его. Мне было обидно, и когда я подрос и перегнал его в росте,
то хорошо познакомил его очки со своим кулаком на школьном балу!