Руки монашенки были засунуты в серые рукава, скрещенные на переднике, большой накрахмаленный чепчик скрывал ее лицо, но по голосу можно было угадать, что она молода.
— Чего хочет брат мой? — спросила она.
— Поговорить с матушкой от имени тех, кто страдает. Вы знаете, что сегодня 30 января, сестра моя?
А. сделал заметное ударение на последней фразе. Сестра милосердия посторонилась, став к стене.
— Наша матушка ждет вас в капелле, — сказала она своим кротким голосом.
А. прошел через двор в капеллу, возвышавшуюся в центре здания. Лампа, висевшая под сводом, разливала колеблющийся свет.
Женщина, одетая сестрой милосердия, стояла на коленях перед алтарем и молилась, перебирая четки, которые держала в своих худых руках. А. медленно подошел и встал на колени позади нее.
— Помолитесь за меня! — сказал он.
Сестра милосердия тихо повернула голову. Она нисколько не удивилась, увидев человека в черной бархатной маске, перекрестилась и поднялась с колен.
— А! Это вы, брат мой! — сказала она.
— Сегодня 30 января, сестра моя, — ответил он, — и четвертый час утра.
— Я вас ждала.
А. остался на коленях. В руках у него был небольшой ящик, который он отдал сестре милосердия.
— Вот мое обычное приношение, — сказал он.
Сестра милосердия взяла ящик, подошла к алтарю и поставила ящик на первую ступень.
— Да примет этот дар наш божественный создатель! — сказала она. — Пусть мольбы всех, чьи страдания вы облегчаете, вознесутся к нему и вымолят у него милосердие к вам.
А. медленно приподнялся с колен. Он низко поклонился сестре милосердия, потом пошел к двери капеллы. Настоятельница опередила его и, намочив пальцы в святой воде, подала ему кропильницу. А. казался очень взволнованным.
— Сестра моя, — сказал он. — Моя рука не смеет коснуться вашей…
— Почему? — спросила сестра милосердия.
— Потому, что ваша рука чиста, а моя — осквернена.
Монашенка тихо покачала головой.
— Брат мой, — сказала она. — Я не знаю, кто вы, потому что я никогда не видела вашего лица и не знаю вашего имени. Мне не известно ваше прошлое, но я знаю, чем вы занимаетесь. Вот уже четвертый год, как ночью 30 января вы приносите мне, в эту капеллу, сто тысяч ливров — тайно раздавать страждущим. Сто тысяч ливров спасли жизнь многим больным! Дело, исполняемое вами в тайне, — дело благочестивое. Какой проступок совершили вы — я не знаю, но милосердие всемогущего Господа неистощимо, а доказательством, что это милосердие распространяется на вас, служит то, брат мой, что в последние два года, как я заметила, особенно в нынешнем, все, кому я помогала вашими деньгами, выздоровели.