.
Беспрецедентным поражением на выборах соответствовало и поистине катастрофическое снижение престижа партии в глазах избирателей. По данным целого ряда опросов 1994-1995 гг., в случае, если б на дату опроса состоялись всеобщие выборы, партия собрала бы всего около 2530% голосов, лейбористы получили бы 55-60% и либеральные демократы - около 15-20%.
Явно неблагополучная ситуация в партии неизбежно ставила в повестку дня вопрос о ее лидере, и неудивительно, что в средствах массовой информации где-то с 1993 г. стал периодически будироваться вопрос о его замене на более сильную и авторитетную фигуру.
Правда, в печати встречаются и более взвешенные суждения, и в качестве одного из таковых можно привести статью известного журналиста Самуэля Бриттена, который в момент особо нелицеприятных нападок на Мейджора в прессе писал о том, что тот стал жертвой беспрецедентной по своей истеричности, злобности и длительности кампании. Бриттен в то же время заявлял, что отсутствие харизмы у премьера это скорее норма и она относится к подавляющему их большинству. Главная вина Мейджора в глазах многих его недоброжелателей - это его "отступничество" от тэтчеризма[431].
Хотя доводы и объяснения Бриттена, равно как и даваемые им оценки, звучат весьма убедительно, они все же не отвечают на главный вопрос, а именно, в чем глубинная причина действительно почти беспрецедентной непопулярности Мейджора и одновременно его "непотопляемости" как премьер-министра?
Что касается последнего вопроса, то большинство обозревателей сходятся на том, что удержаться на этом посту ему помогла и помогает принадлежность его более сильных конкурентов либо к одной, либо к другой из упомянутых выше группировок кабинета. Вступление их в борьбу за пост лидера неизбежно привело бы к обострению внутреннего конфликта в партии, и это служило для каждого из них мощным сдерживающим фактором.
И все же, думается, главная причина "непотопляемости" Мейджора не в этом. При всем том, что о нем говорили и писали, Мейджор был и остается компетентным и знающим свое дело премьер-министром.
Не уходил и не уходит он, в случае необходимости, и от принятия жестких решений, в том числе и по отношению к своим коллегам по кабинету. Когда в канун острых дебатов по Маастрихтским соглашениям он почувствовал, что занимавший пост министра финансов Н. Ламонт не обладает должной хваткой и авторитетом, чтобы выдержать натиск оппонентов, и не является политиком, калибр которого соответствует занимаемому посту, он назначил на этот пост одного из наиболее сильных членов кабинета - Кларка. Ламонт же, который считался другом Мейджора и более чем кто-либо другой содействовал его победе в 1990 г., "хлопнул дверью" и произнес "разоблачительную" речь в парламенте. Со временем, однако, буря улеглась, а дееспособность кабинета возросла.