Из традиционной морали Летвин выводит и все основные установки и подходы тэтчеризма, включая и ее национализм, который является не чем иным, как средством защитить все ту же неповторимую британскую мораль от поглощения европейским этатизмом и социализмом.
Между этими двумя крайними версиями тэтчеризма располагается промежуточный вариант, определяющий тэтчеризм как "набор политических идей", являющихся своего рода "руководством к действию". Однако в отличие от "идеологического" направления этот вариант, наиболее четко сформулированный известным британским политологом Денисом Каванахом, квалифицирует указанный набор не как проявление определенным образом ориентированной идеологии, а как исходящий из "системы ценностей"[471], свойственный данному конкретному индивиду, т.е. Тэтчер.
Другой не менее известный и не раз цитируемый мною автор - Хьюго Янг излагает ту же версию в еще более огрубленной форме, заявляя, что тэтчеризм это не что иное, как "коллекция идей" (буквально - "свалка" -"ragbag" of ideas), которая в совокупности превратилась в эквивалент современного консерватизма[472]. Пожалуй, самым интересным в этом определении Янга является то, что он явно дистанцирует тэтчеризм от самой Тэтчер, полагая, что эта "коллекция" была собрана еще до того, как миссис Тэтчер стала лидером партии[473]. Тэтчер, таким образом, лишь приняла этот набор, легитимизировала и реализовала его, и не более.
Бесспорно, Янг прав, что в противоположность многим "измам" тэтчеризм как система идей не был "изобретен" или выработан человеком, имя которого этот "изм" носит. Но такого рода деперсонализация тэтчеризма приводит и его самого и ряд других авторов к переоценке "инстинктивных" аспектов в процессе принятия решений (он пишет, в частности, об "антиколлективистском" инстинкте, "моральном видении", принципах здорового домоводства и т.д.)[474]. По сути дела это тот же подход, что и у Ш. Летвин, с той лишь существенной разницей, что она считает все это квинтэссенцией тэтчеризма, а Янг, напротив, видит в этом лишь чисто личностный элемент, существовавший как бы сам по себе и служивший своего рода проводником, "орудием" "изма".
Наверное, нет нужды доказывать, что каждый из названных и многие из неназванных авторов, базируя свои исследования на совершенно конкретных фактах и обстоятельствах, вносят свой, иногда больший, иногда меньший вклад в раскрытие сущности тэтчеризма. И, как я уже писал во вводной части книги, эта "разноголосица", порождаемая и разностью подходов, и индивидуальностью авторов, не только не вредит делу, но и представляет тэтчеризм во всей его сложности и своеобразии.