— Да-да, серия Сьюки Стэкхаус, написанная потрясным человеческим автором по имени Шарлин Харрис. — Я поймала взгляд Ленобии и поспешно добавила, — Ой, извините, я думаю Вам это совсем не интересно. План Б?
— Мой план Б — вернуться к твоему первоначальному вопросу, существует много неправдоподобных вещей… как в этом мире, так и в Потустороннем.
Я тяжело сглотнула.
— Согласна. Особенно про ту часть о Потустороннем мире.
— Тем не менее, доказательства существования оборотней есть в мифах и легендах многих культур. Можно предположить, что по крайней мере некоторые из них основаны на правдивых историях.
— Я не могу разобраться то ли это хорошо, то ли плохо, — сказал я.
— Я думаю, лучшее, на что мы можем надеяться, в том, что хорошие мы или плохие — зависит только от нас. Что наводит меня на следующий вопрос. Наряду со сплетнями кампуса об Ауроксе и его способности, как минимум, менять форму, говорят, что у тебя довольно сильная реакция на него. Это правда?
Я почувствовала, как мои щеки запылали:
— К сожалению, да. Я выставила себя на посмешище перед всей школой. Снова.
— Зачем? Ты знаешь лучше кого бы то ни было, каким опасным манипулятором может быть Неферет, зачем ты противоборствуешь ей публично, как сейчас?
— Потому что я идиотка, — печально ответила я.
— Нет. — Она доброжелательно улыбнулась. — Ты определенно не идиотка, поэтому я и хотела поговорить с тобой… наедине. Я думаю тебе следует скрывать свою реакцию на Аурокса, если ты не с близкими друзьями. Держи свои чувства при себе. Надень непроницаемую маску, как игрок в покер.
— Непроницаемую маску? Извините, я умею играть лишь в Кэндиленд.
— Все просто, держи свои чувства, как бы ты это не видела и как бы не относилась, в тайне ото всех наблюдающих за тобой.
— Зачем? — Она действительно захватила мое внимание. Это было непохоже на Ленобию (или другого здравомыслящего вампира) — просить недолетку хранить тайны.
Ее глаза встретились с моими, и меня снова поразил их необычный серый цвет. Как будто внутри них спрятаны грозовые облака.
— Будучи молодой я узнала, что зло иногда любит хвастаться, даже если было бы лучше держаться скромнее. Это был мой опыт, что истинная борьба Тьмы не против Света, силы любви, правды и верности. Я думаю, что наибольшая угроза зла исходит от его собственной гордости, высокомерия и жадности. Я еще не видела хулигана, который не злорадствовал, или вора, который не похвалялся. Вот почему их ловят. Тьма могла бы быть гораздо разрушительней, если, скажем так, была более осмотрительной.
— Но это в природе Тьмы, хвастаться и злорадствовать, и так Тьма понимает, когда кто-то обращает внимание на ее действия и деяния, — сказала я, наконец-то понимая ее точку зрения. — А значит, когда кто-то пытается бороться за хорошее, то остается в тени, наблюдает и ждет нужного времени для действий, когда зло сделает неудачный ход.