Ауроксу показалось, будто он смог услышать улыбку в голосе зверя, и удивился, как вообще такое возможно.
— Я подразумеваю Никс, Богиню Вампиров и Ночи. Ты используешь хаос, чтобы бросить ей вызов?
— Нет. Я хочу использовать хаос, чтобы свергнуть ее. Что если хаос угрожает мирозданию? Вмешается ли Никс вопреки своим собственным правилам, чтобы спасти своих детей? Отменит ли свой указ, который предоставляет людям свободу воли — предаст ли себя? Что случится тогда с ее божественным правлением, если Никс изменит то, чему суждено случиться?
— Я не могу ничего сказать, так как этого никогда раньше не случалось. — Бык фыркнул, как будто развлекаясь. — Но это удивительно интересный вопрос, — а ты знаешь, насколько мне нравится удивляться.
— Я только надеюсь, что продолжу удивлять вас снова и снова, мой господин.
— "Только" — такое маленькое слово… — сказал Бык.
Аурокс продолжал стоять на коленях на краю крыши ещё долго после того как Жрица и бык ушли, оставив его брошенным и забытым. Он стоял там, где был оставлен, всматриваясь в небо.
Зои
— Микроавтобус? Неужели? — Все, что я могла сделать, так это покачать головой и всматриваться в небольшую желтую записку, в которой свежими черными буквами по всей ее длине было начертано ДОМ НОЧИ. — Я хочу сказать, приятно, что мое обращение дошло до Танатос так быстро и нам разрешили вернуться в школу, но микроавтобус?
— Близняшка! Они прислали "тормознутый" автобус для нас! — сказала Эрин, хихикая.
— Близняшка, я знаю о чем ты, — сказала Шони.
— Я знаю, Близняшка. Не могу поверить, что злая стерва Неферет прислала за нами автобус для "тормозов", — продолжила Эрин.
— Нет, я не говорю, что Неферет подразумевала это. Я подразумеваю, он как-будто говорит "тормоза", — объяснила Шонни, закатывая глаза своей Близняшке.
— Я думаю, Шони права, и тебе необходимо расширить свой словарный запас. Ты слишком часто используешь одни и те же слова; это лишнее, — сказал Дэмьен.
Шони, Эрин, Стиви Рей, Рефаим и я с широко открытыми глазами смотрели на Дэмьена. Я знала, что мы все считали удивительным опять слышать как он одержим словарным запасом других, но мы не хотели ничего говорить, потому что боялись, что он может снова расплакаться и погрузится в свою депрессию, которая преследовала его с тех пор, как погиб Джек.
Афродита и Дарий выбрали именно этот момент, чтобы выйти из подвала вокзала и как всегда, Афродита провела черту между приличием и несчастьем, вызывая одно из ее надежных и истиных правил: Беспокойся о том, как это выглядит.
— О, какого черта. Я не сяду туда. Укороченный автобус предназначен для "отсталых", — сказала Афродита с улыбкой, откидывая волосы.