Антипа целыми днями
пропадал в местной таверне. Сидел среди солдат и местных ремесленников, пил
кислое галльское вино и молча слушал рассказы старых вояк о походах на
германцев и галлов. Иногда он сам рассказывал, как воевал с арабами. В ссылке
Антипа прожил недолго, всего полгода. Умирая, метался в беспамятстве, требовал,
чтобы к нему привели пророка Иоанна.
Третья зима ссылки
выдалась особо суровой. Иродиада целыми днями сидела возле очага, вороша
горящие головешки. Все время мерзли руки и ноги. «Это старость пришла», —
говорила Иродиада самой себе. Дочь постоянно пропадала на том берегу, в
крепости. Иродиада знала, что Саломея ходит на свидания к одному центуриону.
— Ты, женщина царских
кровей, нашла с кем связаться, с простым солдатом, — ворчала Иродиада, понимая,
что ничем уже не может изменить судьбу дочери.
До Иродиады доходили
слухи, что ее дочь танцует перед солдатами во время их пирушек. И тут она
ничего не могла поделать. Помнила, что сама когда-то толкнула дочь на
беззаконный танец.
Обычно центурион
присылал за Саломеей лодку с гребцами, но в эту суровую зиму река покрылась
льдом, что в этих краях случается довольно редко. Теперь Саломея бегала на ту
сторону по льду. Оттепель наступила неожиданно, и лед начал подтаивать.
— Не ходи сегодня в
крепость, — попросила мать, — я слышала, как трещал лед на реке.
— А что мне здесь
делать? Тут можно со скуки умереть. Я легкая.
Иродиада ничего не
ответила, только тяжко вздохнула и стала перемешивать угли в очаге.
Саломея ступила на лед
одной ногой, словно проверяя его прочность. Потом поставила вторую ногу и
пошла, легко скользя по гладкой поверхности. Уже ближе к середине реки она
услышала хруст льда и увидела разбегающиеся от подошв трещинки. В сердце заполз
холодок страха. «Повернуть?» — задала она сама себе вопрос, а потом, махнув
рукой, заскользила дальше. Треснуло сильнее. Саломея обернулась и увидела, что
позади нее, у берега, льда уже не было, только потоки воды. На стены крепости
высыпали солдаты, а от ворот бежал центурион с двумя легионерами к ней на
выручку. У противоположного берега тоже была вода. Льдина зашевелилась и
тронулась с места. На нее стала наезжать другая льдина. Саломея испугалась
по-настоящему. Она в растерянности вертела головой то в одну, то в другую
сторону. «Мне не выбраться отсюда, — промелькнуло в ее сознании, — я погибла.
Зачем не осталась дома?» — с тоской подумала Саломея и поглядела на стены
крепости. Не менее сотни человек наблюдали за ней, кто просто с любопытством,
кто с сочувствием, а кто и со злорадством. «Смотрят, как я погибаю, — с горечью
подумала Саломея, — Смотреть, как умирает человек, всегда интересно». Ее вдруг
охватила досада, она зло подумала: «Умереть можно по-разному». И правнучка
Ирода Великого решила умереть красиво. Она выпрямилась, подняла руки и легко
закружилась, и в этом кружении стала скользить по льдине то в одну, то в другую
сторону. Защелкала пальцами и в такт щелчкам стала вытанцовывать ногами. В
вихре танца она уже не думала об опасности, ее кровь волновала мысль, что она в
центре внимания. На нее смотрят. Ею восхищаются. Солдаты на стенах крепости
действительно оценили по достоинству поступок женщины и стали аплодировать.
Суровые легионеры били в ладоши, и глаза, привычные к ужасам смерти и крови,
подернулись влагой. Ритм аплодисментов придал танцу какой-то магический оттенок
древнего жертвоприношения. Танец был недолгий. Льдина раскололась пополам.
Танцовщица еще успела ловко пере- прыгнуть на большую половину. Хотела
продолжать свой танец смерти, но льдина заколебалась и стала накреняться.
Саломея упала и, успев вскрикнуть, соскользнула по льдине в воду, сразу же
погрузившись с головой. Затем на миг ее голова показалась над водой. Этого мига
было достаточно, чтобы огромный кусок льда, заостренный словно секира,
стремительно обрушился по наклонной плоскости на несчастную и легко отсек ей
голову. Тело танцовщицы утянуло под воду течением, а голова осталась лежать на
льдине.