— И потом, этот Толик
старше тебя!
— Не намного. Ему сорок
лет, ну, может, чуть больше. А мне двадцать пять... В дедушки еще не годится!
Я вспомнила о Леониде
Сергеевиче, и мне стало грустно. Ну было бы ему тоже сорок, так нет — наверное,
пятьдесят с лишним...
— Мальвиночка, ну я тебя
очень прошу!.. Ты ведь, наверное, с уборкой уже закончила. Ну что тебе стоит!
— Ладно уж, так и быть.
С уборкой действительно на сегодня все. Сейчас приму душ и пойдем.
Так я оказалась в
Душепопечительском центре, куда не собиралась сегодня идти.
Провожавший нас с Нютой
Толик всю дорогу молчал и лишь смущенно покашливал. Но, как ни удивительно,
именно после этого странного провожания я поняла, что он и Нюта очень подходят
друг другу. Эдакий фарфоровый ландыш в каменной серой подставке — на такой
сувенир я любила смотреть девчонкой в витрине галантереи. Или живая белая
фиалочка под тенью широкого некрасивого куста.
Распрощавшись с Толиком
у порога, мы вошли в центр. Нюта отправилась на беседу к психологу, а я решила
поторчать в коридоре, чтобы Толик успел уйти домой. Мне не хотелось делить с
ним обратную дорогу: пусть лучше одну Нюту встречает и провожает. Это она
только первый раз смутилась, вплоть до того, что вызвала на подмогу меня. А
дальше пойдет-поедет, испарится ее смущение как сиреневый туман...
— Здравствуйте, — сказал
рядом чей-то голос, и я увидела отца Андрея. — Вы ведь Мальвина?
— Да, это я. — Все-таки
в моем имени есть одно бесспорное преимущество — из-за него меня никогда ни с
кем не путают.
— Помню, вы приходили
насчет подруги. Мы с вами сперва о ней говорили, а после о вас самой. Вы
родились в день памяти святой княгини Евфросинии, верно?
Оказывается, он запомнил
меня не только по необычному имени!
— Я вам книжку про нее
давал. Читаете?
— Читаю, и впечатляет, —
честно сказала я.
— Креститься не
надумали?
Я замялась. С одной
стороны, эта мысль пришла мне уже давно — окреститься с именем Евфросинии. С
другой стороны, для чего пороть горячку?.. Не то чтобы у меня был какой протест
против крещения, а просто хотелось перенести это событие на потом. Наверное, я
еще к нему не готова...
— Знаете, Мальвина, —
доверительно сказал мне отец Андрей. — Разумеется, таинство должно совершаться
добровольно. И когда — это ваше дело. Но только давно замечено: взрослый
человек, чтобы окреститься, должен преодолеть некий внутренний барьер. То есть
ему не хочется креститься именно сегодня, сейчас — а он это делает...
— Почему же не
подождать, пока захочется? — удивилась я.
— Потому что каждый раз,
как только человек соберется, у него вновь возникнет желание отложить на потом.